— Эдит!
Это Луи. Опять стучится.
— Пусти… Я уже с шести часов тут…
— Уходи.
Она не на шутку разозлилась.
— Господин Прадье, вы мне мешаете. Если сейчас же не уйдете, я сегодня перееду отсюда.
Чуть погодя она услышала, как он спускается вниз по лестнице и даже удивилась такой легкой победе. Но, поразмыслив, все поняла и даже улыбнулась. Да, не самый легкий путь она избрала, чтобы вновь завоевать мужа.
В полдень, тщательно накрасившись и одевшись, она уехала на машине. Он бросился к воротам как раз в тот момент, когда она выезжала на улицу. Она прибавила газу, сделав вид, что его не заметила, и фигура огорченного Луи быстро исчезла в пыли.
Вернулась Эдит только к вечеру, часам к восьми. Чтобы убить время, отчаянно проскучала в Париже несколько часов. Но ей было необходимо испытать свою новую власть на прочность.
Луи ждал в холле. Явно волновался, но глаза блестели от радости.
— Свет починили, — объявил он.
— Очень хорошо, — сказала она. — Жить без света никуда не годится. Спокойной ночи, господин Прадье.
— Эдит!
У самой лестницы он схватил ее за руку.
— Простите меня, но… Я никогда не был так счастлив, как вчера вечером.
— Так в чем же дело? Не надо портить такое прекрасное впечатление… господин Прадье.
Луи потряс головой, и ей показалось, что перед ней большой провинившийся пес.
— Нет… Нельзя быть такой жестокой… Особенно после вчерашнего.
Она устало вздохнула.
— Господин Прадье, вы явно стареете. Раньше вы так за женщин не цеплялись. Наоборот, меняли их, как перчатки без всяких угрызений совести, не правда ли? Вот и я так же. На один вечер еще могло сойти…
Улыбка ее стала загадочной.
— Но сегодня я ни в чем не нуждаюсь.
— Но вы же не станете…
Она высвободилась, быстро поднялась к себе и заперла дверь на ключ. Ей стало ужасно смешно. Со всякими недавними эротическими волнениями покончено. Теперь она чувствовала себя полной хозяйкой положения.
В девять вечера постучался Луи, она не открывала, и он ушел.
Она его заставила помучиться еще несколько дней, прежде чем разрешила вечером зайти.
— Обещаете, что будете себя хорошо вести?
— Да.
Но руки у него дрожали, это свидетельствовало о том, что обещание дано впустую, и она просто ужаснулась от того, что произошло потом. Как объяснить такой безумный сексуальный пыл? Ей пришлось запереться в ванной, чтобы наконец прогнать его, но все равно она чувствовала такое отвращение, была такой разбитой, что даже подумывала, а не уехать ли навсегда с этой виллы, превратившейся в ловушку.
Луи не посмел беспокоить ее целых два дня, но потом, как-то вечером, снова стал стучаться в дверь. Такое упорство нравилось Ольге, но благоразумная Эдит нашла в себе силы не поддаться на уговоры.
— Нет, Луи, — ответила она через дверь.
— Послушай, Эдит… Только на минутку… Я целый день мучаюсь. Думал, во мне осталось хоть немного гордости, но… как видишь… Проси чего хочешь, но только дай войти.
Она заперлась в ванной и пустила воду из всех кранов сразу. А когда вышла через десять минут, Луи больше не стучал.
Целых два дня Эдит не показывалась на улице Гретри. Ездила в Нормандию, жила в деревенской гостинице и вернулась только потому, что зарядил противный дождь. Уже поздно ночью она отперла ворота, поставила машину в гараж и вошла в дом.
Из кабинета показался Луи. С ручкой и в очках.
— Привет, — сказал он. — А я уж тебя и не ждал.
И показал на дверь кабинета.
— Я тут делал кое-какие подсчеты. Если продать виллу, можно получить несколько миллионов франков старыми. И купить что-нибудь на побережье.
Эдит нахмурила брови.
— Что вы хотите этим сказать?
— Выходите за меня замуж. Так больше жить нельзя.
Она все молчала.
— Ты что, на меня сердишься? Я, конечно, иногда как сумасшедший, но, знаешь, все в конце концов образуется.
— Будешь примерным мужем-домоседом? Вот спасибо! Есть наверняка и получше.
— Значит, отказываешься?
— Я не отказываюсь. Просто об этом никогда не думала. Мне нравится ни от кого не зависеть. Иногда мы с тобой бываем вместе, но это никого ни к чему не обязывает. Ты вообразил, будто любишь меня, потому что после твоего освобождения из тюрьмы я была единственной женщиной, которая приняла тебя таким, какой ты есть. Когда-нибудь найдутся и другие.
Он засмеялся.
— Не найдутся, ведь я старею.
Она поднялась к себе и, как только осталась одна, Ольга Прадье перешла в наступление. И она поняла, что все эти годы любила мужа несмотря ни на что.
«Я просто сумасшедшая, — думала она, — в этом доме нельзя больше оставаться ни дня».
Ночь прошла тревожно, она заснула только под утро и почти тотчас же ее разбудил колокольчик у ворот. Она пошла посмотреть и увидела мужчину под зонтиком.
Эдит открыла свою дверь и позвала:
— Луи! Звонят!
Он не ответил. Недовольная, она натянула халат, спустилась, громко стуча каблуками. Моросящий дождик заставил ее остановиться на пороге.
— Заходите! — крикнула она. — Ворота, наверное, открыты.
Действительно, мужчина наклонился и открыл ворота. Пошел к дому, перепрыгивая через лужи, а ей вдруг захотелось убежать.
— Господин Прадье дома?
— Не знаю. Не отзывается. Наверное, в магазин пошел.
Пришедший влез на крыльцо, аккуратно сложил свой зонтик.
— Как бы мне тут не наследить, — забеспокоился он.
— Неважно, — как во сне отозвалась она.
Она сразу же узнала человечка, похожего на азиата. Но он счел нужным представиться и произнес противным голосом:
— Жан Туни. У меня дело к господину Прадье, мне обязательно сегодня нужно его увидеть.
Прадье поняла, что надвигается какая-то катастрофа.
Из холла частный детектив направился к кабинету Луи Прадье.
— Раз уж я пришел, подожду его здесь. Вы у него снимаете квартиру?
Ольге совершенно не хотелось беседовать с этим человечком, она сухо сказала: «Да» и пошла к лестнице.
— Извините, пожалуйста… Ведь вы, наверное, знаете о прошлом господина Прадье?
Она взглянула на него.
— А что?
— Я просто восхищаюсь, что вы, ни минуты не колеблясь, согласились жить с ним под одной крышей… В наше время редко встретишь таких людей, как вы.
Ольга почуяла западню. Какое дело Туни до благородства других? Нет, он наверняка удивлялся, искал причину ее присутствия здесь, на вилле.
— Скажем, я просто воспользовалась удобным случаем, — спокойно ответила она. — Место здесь тихое, квартира удобная и, главное, — цена не слишком высокая. Для меня достаточно причин остаться.
