развернул ноутбук экраном к следователю.
– Так, – протянул Артемов, разглядывая изображение, и позвал меня. – Марта Александровна, посмотрите, это ваша подруга Ника?
Я перегнулась через стол.
На экране было замёрзшее личико, с неизменной Пусей на руках.
– Она! – обрадовалась я.
– Вызываем? – зачем-то спросил Артемов и стал гонять по экрану «мышкой» стрелку.
Динамики булькнули знакомой мелодией вызова абонента «Скайп».
– Что-то она не отвечает, – бормотал он, нервно постукивая пальцами по столу.
– Ответит, – заверила я следователя. – Он у неё даже в смартфоне загружен.
– Кто вы?! – раздался до боли знакомый голос. – Мы разве знакомы?
– Меня зовут, – начал было Артемов, но я сдвинула его со стула так, что он едва не улетел на пол.
– Привет, Ника! – завопила я и приблизила своё лицо к экрану, разглядывая подругу.
Скорость интернета была маленькой, и видеопоток, что говорится, подвисал. Поэтому Ника и её Пуся, то и дело замирали, как на фотографии, потом начинали двигаться. Ко всему рот открывался невпопад. Но это мелочи! Подруга сейчас опознает меня, потом перешлёт копию своего паспорта, заверенного нотариусом, и я из бомжа без рода и племени снова превращусь в гражданку Никитину.
– Здрасте! – поприветствовала Ника, глядя на меня во все глаза.
– Подруга! – крикнула я и поводила перед видеокамерой ладошкой. – Ты от радости разговаривать разучилась?
– Кто вы? – ошарашила вопросом Ника. – Женщина, что вы от меня хотите?
– Какая я тебе женщина? – возмутилась я и подалась всем телом вперёд. – Это же я…
– Позвольте! – Артемов вынудил меня освободить стул, и занял мое место.
– А это кто? – продолжала дурачиться Ника.
– Ну, я тебе покажу! – пообещала я.
– Не надо угрожать! – предостерёг меня Артёмов и обратился к Нике: – Гражданка, вы бы могли подтвердить, что говорившая сейчас с вами женщина является Никитиной Мартой Александровной, которая проживает с вами в одном посёлке?
– Я не в посёлке проживаю! – вспылила я. – И Ника тоже приезжает туда только на лето, и то, если не едет на курорт…
– Вы, гражданка, сейчас не мешайте, а сядьте и помолчите, – попросил меня Артемов и снова уставился в экран, повторяя вопрос: – Вы можете подтвердить, что это ваша знакомая Никитина?
– Вот дают! – Я не удержалась и шлёпнула себя по бокам ладошками. – Даже я, прогулявшая половину за время учёбы на юрфаке, знаю, что её показание не будет доказательством без ксерокопии паспорта, заверенного нотариусом…
– А нам и не надо пока, – одернул меня Артемов и объяснил: – Просто хочу понять, как вы оказались на заимке?
– Я же рассказала! – удивилась я.
– Мало ли, что вы могли придумать? – Он устало вздохнул. – Я ведь даже не знаю, как вас в следственный изолятор, например, оформить.
– Какой изолятор? – Меня обдало жаром.
– В обыкновенный…
За свою жизнь я успела узнать, что это такое, и провела там месяц. Причём по обвинению в убийстве, которого не совершала. Просто повздорила с подругой, которую после всего нашли мёртвой. У меня же на одежде обнаружили следы её крови. Тогда я чудом вышла на свободу, и прекрасно знала, как легко в наше время оказаться за решёткой.
– Я не хочу в изолятор! – сказала я очевидное.
– Не мешайте! – потребовал между тем Артемов и вновь обратился к Нике: – Так вы согласны нам помочь?
– А чего помогать? – Ника хлопала глазами. – Я Марту хорошо знаю. И эта женщина точно не она.
– Что?! – Моему возмущению не было предела.
– Вы её получше проверьте! – между тем выдвинула требование Ника. – Может, она как раз мою подругу и убила!
Слетевшее в мой адрес обвинение, в одночасье лишило возможности соображать дальше.
– Ты что несёшь?! – взревела я не своим голосом.
– Тихо! – Никита схватил меня за плечи.
– Откуда вы знали убитого? – продолжал спустя час пытать Артемов.
– Я же уже рассказывала, – простонала я. – Мы познакомились в лесу…
– Опять – двадцать пять! – Он в сердцах бросил на стол авторучку и уставился мне прямо в глаза: – А мне сдаётся, что вы проживали там со всей этой шайкой…
– Чего? – Я округлила глаза, я живо представила секс втроём. – Да что же это такое?
– А что? – Артемов встал из-за стола и начал ходить из угла в угол кабинета. – Вы совершали в Москве преступления, а в наших краях решили залечь на дно…
– Какие преступления?
– Вот это мы сейчас и проверяем, – обрадовал Артемов. – За последний год нераскрытых в столице тысячи.
– И все на нас повестите? – спросила я насмешливо.
– Вот! – победно воскликнул Артемов. – Уже признала, что жили там, так сказать, коммуной… Одна шайка.
– С чего вы взяли? – изумилась я.
– Так сама сейчас сказала «на нас повесите», – напомнил он.
– Не цепляйтесь к словам! – крикнула я.
– Лицом к стене! – грубо приказала надзиратель.
Похожая на мужика, она была в форме на несколько размеров меньше, отчего между пуговицами на животе было видно дряблую кожу. Возможно, женщина считала, что это её делает стройнее. Ещё я вспомнила, как однажды Сонька, не с того не с сего, стала покупать себе одежду меньше на размер, а потом изматывала себя диетой, подгоняя тело под обновки…
Я послушно повернулась.
Зазвенели ключи, что-то щёлкнуло.
– Входи! – скомандовала надзиратель.
Скрипнули петли массивной двери. В нос ударил запах сырости, гнилых зубов, чеснока и общего туалета.
Я шагнула через порог и оказалась в тёмном помещении нисколько не похожем на камеру, посередине которого стоял стол и две скамьи. На одной сидела женщина. Стен видно не было. Вместо них шевелящаяся темнота, дышавшая смрадными телами.
Я вздрогнула от грохота за спиной. Это захлопнулась дверь.
– Ты кто, красавица? – раздался где-то над головой голос.
– Меня зовут Марта, – ответила я, стараясь не выдать страха. – Марта Александровна. Я сюда по ошибке, поэтому не надо на меня влиять, как на свою. Обвинение в убийстве надуманное, и я считаю его плодом воображения следователя.
Сидевшая за столом женщина хмыкнула и восхитилась:
– Вот загнула!
Она была толстой. Рыжие волосы, спутавшиеся в косички, свисали с висков, закрывая щёки. Две огромные дыни грудей лежали на сложенных руках.
– За убийство, значит, – констатировала сухая, похожая на смерть, заключенная, вставшая с унитаза.
– Я не убивала! – повторила я с раздражением.
– Здесь никто не крал и не убивал, – сказала толстуха. – Да, Холера?
– Не говори, – отозвалась женщина с унитаза. – Проходи, занимай шконку. Все вопросы будут завтра, а сейчас отбой…
Стол, за которым собрались сокамерницы, был в ржавых пятнах крови. Были они и на полу. Неожиданно рыжая толстуха повернула ко мне своё лицо и оскалилась в щербатой улыбке. Из-за нее медленно встал со скамьи Егор. Мне показалось, что отовсюду стало дуть ледяным воздухом. Он смотрел на меня невидящими глазами, а на пол то и дело падали размером
