с мизинец червячки. Они скручивались и выпрямлялись, елозили по бетону и начинали ползти к моим ногам. За спиной раздался демонический хохот.
– А-а-а! – Я не сразу поняла, где нахожусь.
Грудь была мокрой от пота, а во рту сухо, словно всю ночь пила текилу.
– Чего орёшь? – спросили откуда-то снизу.
Я узнала голос заключённой со шрамом, перечеркивающим ее лицо от виска к подбородку. Она занимала шконку как раз подо мной.
– Чуть заикой не оставила, – ворчала она.
– Беспокойная сиделица к нам попалась, – проговорила толстуха.
– Подъём, Маугли! – объявила Холера и приказала: – Заправляй шконку, и мыться…
Всё ещё находясь под впечатлением сна, я спустилась вниз.
– Почему Маугли? – осторожно-вызывающе спросила я и напомнила: – У меня имя есть.
– Слишком красиво тебя родители назвали для камеры, – объяснила Холера, наблюдая за тем, как заправляет её постель женщина со шрамом. – Да и сорока на хвосте принесла, будто из леса ты…
Я зевнула, потому, что совсем не выспалась. И дело не в досках, которыми были заменены на кроватях сетки. Наоборот, за время жизни в тайге я привыкла к куда более суровым условиям. Просто накануне долго не могла уснуть.
«Непривычно без работы», – подумала я с сожалением, заправляя кровать.
Странно, но я не чувствовала ожидаемого дискомфорта. Напротив, была рада выданному после санпропускника полотенцу и настоящему мылу. А какой восторг вызвала обычная зубная щётка и паста! С каким удовольствием три раза я почистила зубы, чем насторожила своих сокамерниц, а Холера даже предупредила, что если «мыльно-рыльные» закончатся раньше срока, никто ничего не даст.
– Держи, Маугли! – с этими словами толстуха сунула мне в руки грязное бельё и приказала: – Постирай!
Я бросила трусы и футболку на пол и фыркнула:
– Вот ещё!
– Ты чего, шалава, берега попутала?! – вскипела толстуха и замахнулась ладонью, чтобы залепить сокрушительный удар прямо в ухо. Вернее сказать, попыталась залепить. Я присела, а когда рука пролетела над головой, вцепилась в рыжий загривок и с силой толкнула её лицом в ножку своей кровати. Раздался хруст сломанной переносицы. Толстуха схватилась за свёрнутый нос и взревела нечеловеческим голосом:
– Сука!
– Вот даёт! – проговорила с восторгом Химера.
– Растаскивай их! – заверещала та, что со шрамом.
– Зачем растаскивать? – удивилась я, разглядывая результаты своего труда. – Я же ничего с ней не делаю! Споткнулась она.
– Бешеная! – наконец провыла толстуха. – Маугли, б… дь!
– Какая есть! – ответила я, сама не ожидая от себя такой прыти. – Ещё раз…
Договорить мне не дал грохот дверей. В камеру ввалились сразу две надзирательницы…
– Как прикажешь это понимать? – Артемов отложил в сторону рапорт, написанный кем-то из сотрудников изолятора в сторону, и поднял на меня уставший взгляд. – Я принял решение выпустить тебя, а тут такое…
– Какое? – спросила я с недоумением.
Я никак не могла взять в толк, почему меня все время пытаются сделать крайней.
– Разборки в камере учинила, – объяснил Артемов. – Я теперь должен меры принять.
Я сделала вид, будто не понимаю о чём речь и удивлённо спросила:
– Какие ещё меры?
– Пока не решил, но на заявление потерпевшей отреагировать обязан.
– Какой потерпевшей? – возмутилась я, уже по-настоящему.
Наверняка Артёмов знает о порядках в хате, и мог бы не делать вид, будто мой конфликт с толстухой будет иметь серьёзные последствия.
– Федорова написала на тебя заявление, – объяснил он, взял другой листок и помахал им перед моим лицом. – Так что даже если была не виновной, то стала.
– Ладно, с этим разберёмся, – заверила я устало, вновь удивившись собственному спокойствию и хладнокровию. – Вы лучше скажите, что послужило поводом сменить мне меру пресечения?
– Ишь ты, какие слова вспомнила! – Артемов усмехнулся.
– Так я ж училась на юридическом, – напомнила я капитану, и похвастала: – Два года назад диплом получила.
– Пришёл ответ на запрос из паспортного стола, – стал рассказывать Артемов и взял со стола лист с отпечатанным на компьютере текстом. – Подтвердили твои личные данные.
– Я же говорила! – возликовала я.
– Ты лучше скажи, что такое надо вытворить, чтобы муж с тобой так обошёлся? – спросил он.
– Я ему просто надоела, – соврала я. – Вот он меня как котёнка и выбросил в лесу…
– Шутишь? – не поверил Артемов.
– Какие уж тут шутки? – усмехнулась я, размышляя, как поступлю с Вадимом, когда вернусь.
«А как поступлю?» – подумала я и попыталась представить нашу с Вадимом встречу. Мне отчётливо представился двор нашего загородного дома. Вадим стоит у фонтана, я напротив него. Голова втянута в плечи, кулачки сжаты… Вся взъерошенная и злая, готовая наброситься на этого нелюдя и прибить.
«Ты с какого перепугу меня на верную гибель отправил? – говорю ему. – Я разве заслужила такого? За что ты так обошёлся со мной? За мою любовь?»
Я грустно улыбнулась собственным мыслям. Пустит ли ещё меня на порог дома Вадим? С какой стороны не посмотри – а он прав. Более того, ещё в ноги ему надо пасть, что не прибил. А ведь мог! И не нашел бы никто никогда мои останки. Чего стоило ему шепнуть тому же Толику или Максу пару словечек, перед тем как в вертолёт засунуть – и всё. Высадили они бы меня уже не где-то на лужайке с рюкзачком, а выпала бы я с простреленной головой над озером, у которого меня нашёл Егор. Хотя зачем на такую дрянь тратить пулю? Была бы я обманутым мужиком, с такими возможностями, как у Вадима, нашла бы другой способ. Достаточно просто привязать какой-нибудь груз на шею и вытолкать в воду. О чём это я? – удивилась я собственной практичности. – Нахвататься успела? Уж не на уровне ли подсознания набралась вместе с другими премудростями от Егора? А что? Сколько мы с ним обменивались физиологическими жидкостями! А ведь человек из воды состоит, которая в свою очередь является носителем информации. Эко куда меня занесло! – я даже тряхнула головой. – Точно, переформатировала меня жизнь в лесу».
При воспоминании о Егоре непреодолимой тоской защемило сердце. Пристройка, переделанная для проживания в светлицу, показалась уютной и родной.
От размышлений отвлёк звук открывшейся двери.
– Привет! – бросил на ходу Никита. – Отпускаешь нашу нимфу?
– Отпускаю, – подтвердил Артемов, карябая что-то ручкой на листке.
– Неужели вместе поедем? – расспрашивал Никита, собирая со стола в дорожную сумку разную мелочёвку.
– Отваливаешь, значит? – проговорил с тоской Артемов.
– Отваливаю, – подтвердил Никита. – Извини, что не посидели вчера!
– Ничего, будет ещё время…
– Ну, если ещё раз в ваших краях кто-то с нашего района будет прятаться, то обязательно напрошусь! – с этими словами Никита подошёл к столу и протянул следаку руку.
– А ты что, не местный? – удивилась я, одновременно пытаясь понять, рад или нет Никита
