Никита.
– Ещё есть в штабном вагоне, – торопливо объявила проводница.
– Ну что, собирайся! – приказал Никита, когда двери за проводницей закрылись.
Неожиданно я вспомнила, что до сих пор так и не узнала, как далеко забросила меня судьба-злодейка в лице Вадима, и наклонилась к Никите с вопросом:
– Ты не знаешь, сколько нам ехать?
– Конечно, знаю, – Никита от такого вопроса даже повеселел. – Почти двое суток.
– Сколько? – я не поверила своим ушам.
– Точнее, сутки и шестнадцать часов, – повторился он. – А что?
– Это как же надо возненавидеть человека, чтобы в такую даль отправить? – изумилась я.
– Других дальше отправляют, – заметил Никита. – Так, что розыскное дело в конце концов в архив списывается…
– Согласна, – я приуныла.
Выходит, Вадим поступил со мной гуманно? Так ведь он меня на верную гибель отправил! А точнее сказать, на мученическую смерть. Разве нельзя было просто выставить за дверь? Неужели он сам такой белый и пушистый? Небось, в офисе весь свой курятник перетоптал. Он ведь иногда по несколько дней домой не заявлялся….
Я была растрогана до глубины души отношением Никиты к моей персоне. Он не только проводил меня до вагона, в котором был душ, но и дождался, когда я помоюсь. Хотя полноценной душевой кабиной здесь и не пахло, а всё устроили на месте туалета. Унитаз сняли, на пол положили деревянную решётку, а под потолок вывели лейку. Я с трудом разделась, больно ударившись локтем, а потом с трудом помылась. Поезд как раз набрал ход, и вагон сильно качало из стороны в сторону. Пару раз я перепутала краны и обдала себя сначала горячей водой, а потом холодной. Визг дважды заглушал стук колёс. Мыло попало в глаза в тот момент, когда состав стал тормозить, и я долго не могла поймать лицом струи воды.
Никита стоял в проходе у окна и читал электронную книгу.
– С лёгким паром! – пожелал он, и пропустил меня вперёд.
«Какая я глупая! – вдруг осенило меня, когда мы миновали последний переход, и оказались в тамбуре своего вагона. – Он ведь меня не за красивые глаза мыться повёл».
Потом мы пили чай с печеньем, и я исподволь изучала мускулистое тело Никиты, примеряясь к спальному месту – полке, и ломая голову, как бы нам здесь приспособиться. Почему-то я была уверена, что Никита обязательно ночью начнёт приставать. На такой случай я прокрутила в голове несколько сценариев. Один состоял в том, что я сначала даю ему резкий отпор, но потом, охваченная страстью, бросаюсь к нему в объятия. Второй почти такой же, с той лишь разницей, что отпор не предусматривается. И третий, если Никита спросит моего разрешения. Что тогда? Пожать плечами и сделать вид, будто просьба застала меня врасплох? Или промолчать, но посмотреть на него многозначительным взглядом? А может, всё будет банально? Он станет гладить мои руки, потом придвинется ближе, и, наконец, начнёт целовать, после чего я повалюсь на спину… Стоп! А куда девать ноги? Я невольно огляделась. Выходит, левую придётся ставить на его полку. Дальше я представила себя сверху.
– Уф! – невольно вырывалось у меня.
– Что случилось? – Никита насторожился.
– Ничего, – заверила я, и отмахнулась, ловя себя на мысли, что нечто подобное уже было в кабинете РОВД. – Не обращай внимания.
Время шло, а Никита не проявлял никакой инициативы. Закончив с чаем, он достал планшетный компьютер и стал там что-то читать…
«Странный какой-то, – подумала я спустя примерно час нашего молчаливого соседства. – Импотент, что ли? Или верность для своей девушки бережет, в отличие от меня. А, может, просто по жизни такой скромняжка?»
Никакого оправдания отсутствия ко мне интереса со стороны Никиты, я так и не придумала. Конечно, где-то в глубине души я понимала, что все это чушь, но ничего поделать с собой не могла. Меня проигнорировали, и это сильно ударило по моему женскому самолюбию, а где-то на уровне подсознания пошатнулась и моя уверенность в собственной неотразимости.
Когда Химера выглянула из-под стола и скорчила мне рожицу, я не испугалась, а напротив, меня охватил азарт.
«С толстухой в камере разобралась, а с этой сведу счёты здесь! – решила я, сползая с полки. – И никакой Артёмов теперь мне не страшен!»
Я не поняла, как оказалась в тесном железном ящике. Странно, никогда не думала что такие есть в купе под столиками. Он был большой настолько, что мы с Химерой могли спокойно размахивать здесь руками.
– Попалась?! – злорадствовала она скрипучим голосом, хватая меня руками за горло.
– Тварь! – крикнула я и вцепилась ей в волосы.
– Отпусти! – взмолилась она.
– Получи! – прохрипела я, и залепила ей кулаком по щеке.
– Прекратите! – раздался голос толстухи.
Я оглянулась. Странно, кроме нас с Химерой в ящике никого не было, но кто-то стучал по его стенке и призывал нас голосом сокамерницы прекратить драку. Я вдруг поняла, что открыла глаза, и нахожусь на своём месте, а не в каком-то там ящике с Химерой, которая попросту приснилась. Звук ударов был громче стука колёс. Одновременно кто-то дёргал дверью, отчего в купе попадал свет из коридора.
Я приподняла голову над подушкой. Дверь открывалась на ширину ладони и с металлическим лязгом ударялась о никелированный стопор, который предусмотрительно установил Никита, ссылаясь на то, что едет с оружием.
– Товарищ! Товарищ! – с мольбою звала проводница, продолжая колотить и стучать дверью. – Пожалуйста!..
– Что случилось? – спросил встревоженно Никита.
Его голос, охрипший от сна, отчего-то показался мне родным…
Никита встал. Раздался щелчок стопора, и двери открылись полностью.
– Там! – выдохнула проводница и, вытянув руку вдоль коридора, зачем-то напомнила: – Вы же полицейский!
– Да, я сотрудник, – подтвердил Никита, спешно натягивая шорты. – Только ведь у вас свое сопровождение должно быть, из состава транспортной полиции.
– Скорее! – торопила проводница, пропустив его напоминание мимо ушей.
Сон как рукой сняло.
Никита выскочил в коридор, откуда доносились вопли и грохот. Я пулей сорвалась со своего места.
Из открытых дверей высунулись взлохмаченные головы заспанных пассажиров. С недоумением на лицах они тёрли глаза и пытались понять, что случилось.
– Убью! – провыл кто-то и раздался грохот.
Головы стали исчезать за спешно закрывающимися дверями купе.
Никита направился по проходу вслед за проводницей.
Я старалась не отставать от них ни на шаг, но поезд набрал ход, и меня швыряло то на двери купе, то в окно. Сначала я больно ударилась плечом, потом ушибла локоть.
Никита неожиданно быстро увеличил между нами разрыв, и вот он уже у первого купе, а я ещё не достигла и середины вагона.
– Ты чего сюда припёрся? – вопил кто-то Никите из приоткрытых дверей.
– Гражданин, успокойтесь! – потребовал Никита,
