глаза.
– Издеваешься?! – выкрикнула я и оттеснила его в сторону в попытке пройти во двор.
– Дамочка! Это частная собственность, – объявил Сергей, встав на моем пути исполином.
– Ты что, тварь?! – завизжала я, и стала его колотить по груди основаниями своих кулачков.
Однако, Сергей, как пушинку, приподнял меня над землёй, вынес за ворота и поставил на землю.
– Ты что себе позволяешь? – взвыла я, задыхаясь от бессилия и злости, и потребовала: – Немедленно позови Вадима!
– Нет никого дома! – объявил Сергей обыденными голосом.
И тут меня осенило.
– Ты, значит, с ним договорился! – проговорила я торжественно, поражённая собственным открытием.
В этот момент его взгляд преобразился. Он словно увидел за моей спиной что-то очень важное и как бы сразу забыл о мелкой неприятности, в виде меня – своей бывшей хозяйки, вернувшейся из его прошлой шкодливой жизни.
Я оглянулась и оторопела. Перед воротами остановился автомобиль, за рулём которого сидел мой благоверный.
– Вадим! – завопила я и бросилась к окну машины. – Значит, ты с ним всё подстроил? Почему ты ничего ему не сделал? А ты знаешь, что он меня изнасиловал?
– Кто это, дорогой? – Грудной голос похожей на куклу блондинки, подействовал на меня как ушат ледяной воды.
– Так вот оно что! – протянула я, пытаясь протиснуться через окно в салон. – Вот ради чего ты хотел скормить меня медведям!
– Ну, допустим, я не настолько бесчеловечный, чтобы травить косолапых почём зря, – ответил Вадим. – Если бы я знал, что мишкам угрожает хоть малейшая опасность того, что они захотят тобой полакомиться, то сбросил бы тебя в воду…
– Вадим! – запищала девушка.
– Ты имей в виду, курица!.. – кряхтела я, протягивая к ней руку и пытаясь хотя бы ущипнуть за предплечье. – Он и с тобой в один прекрасный день так же поступит! Ему ничего не стоит человека выбросить…
Я не успела договорить. Подскочивший сзади садовник обхватил меня за талию и потащил прочь.
Створки ворот беззвучно разъехались. Я висела на руках садовника, болтая ногами в воздухе, в бессильной злобе махала руками и брызгалась слюной. Вадим въехал во двор, и створки закрылись…
– Сонька! – завыла я, увидев подругу.
– Марта?! – изумилась Сонька.
Вид у неё был такой, словно она увидела за калиткой приведение.
– Сонька! – Я вытянула руки в порыве обнять подругу и шагнула во двор.
Здесь мне будут рады, утешат, пригреют, накормят, дадут умыться. Я надену чистое бельё, выпью кофе с «Мартини», а главное, я всё расскажу…
– Ты откуда здесь взялась? – Перепуганная Сонька отпрянула и огляделась по сторонам, словно надеялась увидеть преследующую меня группу охотников за приведениями при полной своей амуниции.
– Меня Вадим даже в дом не пустил! – выпалила я и, в порыве обнять подругу, поймала руками пустоту.
– Ты зачем пришла? – Сонька прищурилась.
– Как зачем? – От такого вопроса я растерялась и выпалила: – Меня Вадик выгнал!
– А я-то здесь при чём? – удивилась Сонька, и тут же набросилась: – Сама виновата! Нечего было шашни с садовником разводить!
– Ушам своим не верю! – восхитилась я и сделала шаг.
– Стой, где стоишь! – осадила меня подруга и вдруг напомнила: – Сама твердила, они нам семья!
Я не могла узнать свою подругу, и даже, для верности тряхнула головой. Но видение не пропало. Передо мной стояла та самая Сонька, с которой я делилась самым сокровенным. Наивная и немного глуповатая молодая женщина, так и не осилившая таблицу умножения, и до сих пор смутно представляющая, кто такой Дарвин…
– И это говоришь мне ты?! – изумилась я, справившись с нахлынувшими чувствами.
– Странная ты, – проговорила Сонька, окинула меня с головы до ног изучающим взглядом и пожала плечами. – Могу тебе на билет до твоего Урюпинска дать…
– Ты…
– Соня! – звонко позвала невесть откуда взявшаяся Ника с неизменной Пусей на руках и тут же обрадовалась: – Ах, вот ты где! А я думаю, с кем ты тут разговариваешь?
Ника брезгливо оттопырила нижнюю губу и вопросительно уставилась на меня.
– Всё с вами ясно, – пробормотала я удручённо, пятясь к калитке, которую услужливо открыл охранник, и язвительно проговорила: – Подруги! И чем только вас Вадим купил?
Размазывая по щекам слёзы, я брела по улице, не зная, как быть дальше. Меня обогнал оранжевый «Феррари», за рулём которого сидела красотка в огромных, в половину лица, солнцезащитных очках. На ней было красное платье, а вокруг изящной шеи небрежно намотан невесомый, небесного цвета шарф. Следом вальяжно проехал чёрный лимузин с хищным прищуром фар. Я поняла, что мимо проезжают не автомобили и даже не люди. Мимо проходит роскошная и беззаботная жизнь, от которой в воздухе остается лишь запах сгоревшего бензина. Я дошла до окраины посёлка, миновала будку охранника и шлагбаум, за которым свернула к лесу. Странным образом он манил. Здесь, в Подмосковье, лес был не таким диким, как там, где я провела лето, но всё равно, родным и понятным. Я отошла от дороги, опустилась на поваленную берёзу и завыла. Громко, протяжно и с тоской.
– Эй, подруга! – Мерзкий и скрипучий голос вырвал меня из небытия. Одновременно я почувствовала, как будто в плечо мне вцепилась когтистой лапой огромная птица.
Я разлепила глаза и вскрикнула. В лицо мне заглядывало сморщенное, покрытое струпьями, страшное беззубое существо со слезящимися красными глазками. Из-под нелепой шапочки, обвязанной сверху грязным платком, в разные стороны торчали волосы, спутавшиеся в косички от грязи и жира. Вдобавок ко всему, это существо смердело так, что у меня перехватило дух. Нет, не пахло, не воняло, а именно смердело. Вот так вот, за раз, я вдруг поняла цену этому определению. Я отпрянула и вскочила со скамейки. Однако ноги от долгого нахождения в одном положении затекли и перестали слушаться, и я снова уселась на жёсткое сиденье.
– Какие мы нежные! – изумилось существо.
– Какие есть! – проворчала я, и взмолилась: – Шла бы ты…
Но оно словно не слышало меня. Существо отвернулось, зажало одну ноздрю скрюченным пожелтевшим пальцем с грязным ногтем и с шумом высморкалось прямо под ноги.
– Фу! – Меня едва не стошнило, и я повторила попытку уйти от непрошенной собеседницы. На этот раз это почти удалось, если считать, что я сумела зайти за скамью.
– Ты чего, не местная? – спросила бомжиха и обтёрла палец о куртку на груди.
– Тебе какое дело? – Я сделала лицо строгим и огляделась.
Уже рассвело. В голове от пережитого шумело.
Вернувшись на автобусе в столицу, я зачем-то добралась до Сокольников и всю ночь бродила по парку. Под утро устроилась на скамейке рядом с постом охраны и задремала.
– Какое дело? – передразнила старуха, противно кривляясь. – Прямое. Вот так
