и представился: – Полиция!
– Мент, что ли? – ревели в купе и зазывали: – А ну, иди сюда!
Из дверей появилась рука, ухватила Никиту за футболку на груди и рванула на себя. Никита мгновенно сориентировался, расставил руки в сторону и с силой ударил ногой куда-то во внутрь. Раздался вскрик и грохот.
По наступившей тишине стало понятно, что возмутитель спокойствия как минимум, корчится от боли, или вовсе в отключке.
– С ним ещё один был! – сказала проводница.
– Он только что вышел! – подтвердила из купе женщина пьяным голосом. – Козёл!
Неожиданно двери рядом со мной с грохотом отлетели в сторону, и в проход выскочил полуобнажённый мужчина. Хотя, назвать мужчиной бритоголовое существо с покрытой чёрными волосами спиной можно было лишь с большой натяжкой. Новоявленный дебошир был на голову ниже меня и уже в плечах. Если бы не антураж, то можно было подумать, что это очередной «ботаник» и подкаблучник, который оказался в командировке и вкусил немного холостяцкой свободы. С непривычки перебрав, они сразу оказываются в историях, впечатлений от которых им хватает потом на всю оставшуюся жизнь. В трусах и босиком он, размахивал над головой пистолетом и ревел:
– Всех убью, суки!
Я попыталась протиснуться между ним и стеной, но, в последний момент, поняла глупость своей затеи. Хватаясь за поручень, мужчина с угрожающим видом двинулся на Никиту.
– Гражданин, не делайте глупостей! – потребовал Никита и приказал: – Бросьте пистолет!
– Убью! – повторил мужчина.
Раздался грохот выстрела. Я вскрикнула и присела. Пуля, выпущенная в потолок, разбила плафон. В вагоне стало темнее, а на голову лысого посыпались осколки пластика.
– Немедленно бросить оружие! – приказал Никита.
Мне не было видно Никиты из-за спины лысого, но по его голосу я поняла, что он сам обескуражен тем, как развиваются события. Ещё я осознала, что полицейский находится в неравных условиях с вооружённым дебоширом. Тут меня осенило, что наступил мой звёздный час отблагодарить Никиту. Даже не так. Я спасу ему и проводнице жизнь, и опер таким образом станет моим должником! Я развернулась и устремилась в купе. Однако, сделав пару шагов, остановилась. Разве я успею добежать и взять оружие, которое не знаю, где лежит, прежде, чем лысый начнёт стрелять в Никиту? Нет, конечно! Ведь их разделяет всего несколько шагов. Дебоширу остаётся направить ствол на цель и спустить курок. К тому же, разве я имею право брать пистолет Никиты и тем более стрелять из него в кого-то? У лысого, скорее, травматический пистолет. Я достаточно много стреляла из оружия Егора, и запомнила, что там выстрел был немного другой. Всё это даже не пронеслось, а промелькнуло в моей голове, и я вновь развернулась. Расстояние между мной и мужчинами значительно увеличилось. Дебошир продвигался по проходу, наслаждаясь растерянностью полицейского. Я в несколько прыжков сократила расстояние и толкнула негодяя в плечо.
– Эй, ты! Пройти дай! – потребовала я звонким голосом. – Развыступался тут!
От неожиданности он опешил, развернулся и вытаращил на меня полные безумия глаза.
– Извини, – проговорил оторопело дебошир.
Ситуация была до того нелепой, что он растерялся. В следующий момент я со всего размаху двинула ему по глазным яблокам напряжёнными пальцами, как учил Егор.
– Бля! – взревел дебошир, роняя пистолет и хватаясь за лицо.
Тут же на нём уже повис Никита.
– Какой это вагон? – раздался сзади крик.
Я обернулась.
В начале коридора возникли двое крепких парней в форме полицейских…
– Теперь я на тебе обязан жениться, – пошутил Никита и прижал к виску смоченное в воде полотенце. Осколком разбитого пластика ему поцарапало кожу.
– С какой стати? – насмешливо поинтересовалась я, и и легла на своё место.
– Ты мне жизнь спасла, – объяснил он очевидное.
– Брось, – приняла я шутку. – Другое дело, если бы переспал.
От такого заявления Никита вдруг переменился в лице и стал похожим на провинившегося школьника.
– Хм! – вырвалось у него.
– Попробую угадать, – проговорила я, удивляясь его реакции и вдруг испытав желание как-то уколоть смущенного парня.
– Попробуй, – разрешил он невнятно.
– Ты не интересуешься женщинами…
От такого заявления у него рука с полотенцем непроизвольно опустилась.
– С чего ты взяла? – спросил Никита, упавшим голосом.
– А почему краснеешь? Да и вообще… – Я поправила одеяло, подбирая слова, и добавила: – Не пристаёшь…
– А по-твоему, я должен приставать? – недоумевал он.
– Но ведь ты мужчина, а мы в купе вдвоём!
– А ничего, что я полицейский? – напомнил Никита и смешно нахмурил брови.
– А ничего, что я женщина? – парировала я.
– И что? – Никита не договорил, а перевёл взгляд, куда-то в район живота.
– Ты не оказываешь мне знаки внимания, и это настораживает, – продолжала я скользкий разговор. – Может, пока я жила в лесу, стала страшной?
Собственное умозаключение заставило меня откинуть одеяло и подняться с постели. Я подошла к двери и стала рассматривать себя со всех сторон в зеркало.
– Нам завтра рано вставать, – напомнил он, зевая, и лёг.
Обескураженная таким оборотом дела, я выключила в купе свет.
Я надавила на кнопку звонка и уставилась в глазок видеокамеры преданным взглядом.
Всю дорогу от вокзала до дома я размышляла, как вести себя при встрече с Вадимом. Ведь от того, как поведёшь себя в первые минуты, будет зависеть и судьба. Можно попытаться изображать разъярённую выходкой мужа женщину или наоборот, стоять с повинно опущенной головой. В первом случае я могу легко получить по зубам, после чего он меня выставит за двери и больше не пустит. В случае развития событий по второму сценарию, я дам ему заподозрить, что его план по перевоспитанию неверной жены удался. Тогда, чего доброго, Вадим и вовсе может почувствовать себя богом. Захотел – отправил слабую женщину на верную гибель, а захотел – впустил, как приблудившуюся дворняжку… Но только сейчас, на пороге своего дома, я вдруг со всей остротой поняла, что если Вадим выставит меня за дверь, то я обречена на жалкое существование в мире убогих «хрущёвок», не асфальтированных улиц, крикливых баб и мужчин – алкоголиков моего родного города.
«Так как же быть? – лихорадочно думала я, отсчитывая долгие секунды остановившегося вдруг времени. – Может, упасть на колени и расплакаться?»
Но я тут же отвергла эту мысль.
Однако, увиденное в следующий момент, напрочь выбило из головы не то, что мысли, но и саму способность эти мысли созидать. Щёлкнул замок, и в открывшейся калитке возник собственной персоной Серёжа – садовник.
– Вам кого? – огорошил он меня неожиданным вопросом и уставился в ожидании ответа.
В изумлении я отступила на несколько шагов назад.
– Ты? – вырвалось у меня.
– Вы ошиблись домом? – допытывался он между тем, внимательно глядя в
