— Все прекрасно, фрекен Эшертон. И вы это сами поймете, когда подниметесь.
Грейс поднялась по лестнице, неотступно думая про Виллу.
Открыв дверь, Грейс сразу поняла, что в квартире кто-то побывал. Что-то переменилось. Все в порядке, как она и оставляла. Вот оно! Птичья клетка накрыта покрывалом, а под ним сидит желтая канарейка.
Грейс тут же кинулась к Польсону. Как же она рада была его увидеть на пороге — большого, сильного, спокойного… Обхватив его руками за шею, она повисла на нем, как ребенок.
— Польсон! Милый! Канарейка!
Губы шведа медленно растянулись в улыбке, глаза засияли. Бережно придержав Грейс за талию, он опустил её на пол.
— Вы догадались?
— Ну кто бы ещё до такого додумался!
Польсон посторонился, пропуская её в комнату.
— Мы думали, вы вернетесь только утром. Тогда она бы встретила вас пением.
— Мы?
— Мы c Магнусом. Птицу выбирал Магнус. Заявил, что он крупнейший специалист.
— Это так трогательно?! Я ненавижу пустые клетки! Но как я повезу канарейку в Лондон? Я ведь могу её забрать?
— Когда решите мен бросить…
— Польсон! … А что с дневником Виллы?
— Когда сажали канарейку, он выпал… Я собирался его ещё раз пролистать.
— Вы что-то обнаружили? Что-то случилось?
— Я нашел короля с двумя королевами.
— Где?
— В соборе Упсала. Бородатый король Густав меж двух прекрасных королев.
— И что дальше? — разочарованно спросила Грейс.
— Вилла написала, что её Густав женат, она — вторая жена.
— Это нам и так известно.
— Но когда мы читали дневник, мы не знали.
— Но обе жены умерли!
— Я думаю, это уж слишком. Лучше расскажите про поездку. Как вас развлекали?
— Мне не до развлечений. А что вы делали в Упсале?
— Много чего. Пил кофе, расспрашивал про комнаты, которые сдаются, и даже о летних дачах, закрывающихся на зиму. Приезжают ли туда зимой иностранцы…
— И были интересные ответы?
— Ни одного. Нашел вот только короля с королевами. И впору начинать поиски бородача. Лучше расскажите, что было у вас.
Грейс устало опустилась на ковер у печкой и не стала возражать, когда расположившийся в кресле Польсон положил её голову на свои колени. Грейс не видела его глаз, но знала, что он слушает очень внимательно. Закончив, она взглянула, наконец, ему в лицо.
— Они все что-то знают, все до одного. Но почему молчат? Хотят, чтобы я поверила, что ничего не случилось? А этот жуткий мех? Тут что-то кроется…
Не дождавшись ответа от Польсона, она продолжала:
— Можете себе представить, что перед свадьбой Вилла идет в магазин купить новое боа?
— Нет, мне кажется, для такого случая она купила бы норку.
В печи гудел огонь. Грейс пыталась расслабиться, насладиться теплом и уютом.
— Канарейка уже пела? — спросила она.
— Как примадонна.
— А мне споет? — Грейс улыбнулась, но тут же опять нахмурилась. — Что делать, Польсон?
— В следующую субботу поедем в Упсалу вместе. Или даже в среду, если я договорюсь изменить расписание. Если они что-то знают, это не так уж плохо. Понимаете?
— Понимаю. Тайна, про которую знает только один человек, может оказаться смертельно опасной.
— Вот именно.
Ночью началась буря. Огромные тучи закрыли луну, сквозь незаклеенные окна сквозило. Небо залила жемчужно-розова заря. Грей вылезла из постели и подошла к окну. Ветер гнал по улице тучи крутящихся золотых листьев. Лодки бились на якорях. Темная вода в заливе бурлила, как никогда.
Но вот взошло солнце, осветив комнату, Грейс сняла с клетки покрывало и канарейка запела.
Грейс даже прослезилась. Думал ли Польсон, что птичка так напомнит ей Виллу? Вилла упорхнула, словно канарейка. Но сейчас в пустой клетке повилась живая, энергичная маленькая хозяйка, значит, надо верить, что Вилла сейчас так же энергична и жива. Пусть хотя бы жива.
Делать Грейс было совершенно нечего, а ждать — невыносимо, и она решила заглянуть к тетушкам Моргенсон.
Мисс Анна была рада её визиту.
— Входите, дорогая!, мы с сестрой одни, Аксель ушел.
— Он сегодня уходит в море?
— Да. У него были проблемы с грузом, и он решил было ждать, но сегодня утром сказал, что, если груза не будет до полудня, уйдет без него. Он — любитель строгого порядка, и очень раздражен.
Значит, Аксель исчез со сцены. Отпали любезный Якоб, мрачный Свей. А Густав?
— Вы слышали мою канарейку? — спросила Грейс.
— У вас канарейка? Как мило!
— Подарил герр Польсон…
Мисс Анна погрозила пальцем.
— Герр Польсон — мужчина одинокий, фрекен Эшертон. Надеюсь, вы нас не покинете так внезапно, как ваша кузина?
— Она вернулась? — приложила руку к уху Катрин.
— Я не говорила, что она вернулась. Я только надеюсь, что фрекен Эшертон не покинет нас так внезапно.
В окно швырнуло ветром листья. Аксель уходит в штормовое море. А без него в этой светлой комнате так уютно…Грейс не хотелось уходить. Несмотря на канарейку комната Виллы оставалась пустой. Но как только Грейс открыла дверь, зазвонил телефон.
Этого звонка она все это время и ждала.
— Питер велел мне позвонить вам. Потом с вами свяжется полиция. Все так ужасно…
Грейс отчетливо ощутила, как пробежал по спине и охватил все тело.
— Вилла? — убито шепнула она.
— Да, её нашли.
— Нашли? Где? Почему она сама мне не позвонила? Ей не сказали, что я здесь?
— Она не может позвонить. Она мертва! — Кэт сорвалась в истерике. — Ее нашли в озере, в камышах, там, где мы купались.
Еще вчера — нет, в субботу, — она была там, восхищалась отражением в воде, не зная, что в ней лежит Вилла с разметавшимися желтыми волосами.
— Грейс? С вами все в порядке?
Грейс закрыла глаза, пытаясь избавиться от видения. Но так стало ещё хуже — картина привиделась ярче: сильный ветер, гонящий волну, опавшие березовые листья, втоптанные в грязь.
— Полагают, что тело прибило вчерашним штормом.
Кэт всхлипнула и прошептала:
— Я кладу трубку, Грейс. Мне нехорошо.
— Нет, расскажите мне все!
— Это все. Вилла мертва.
— Откуда вы знаете?
— В посольство позвонили из полиции. Посол в отъезде, говорили с Питером. После Билла Джордана теперь ещё это. Питера допрашивали несколько часов, — ведь она была его секретарем. Больше я ничего не знаю.
— Что думает полициям?
— Самоубийство. Она была беременна, мужчина, её бросил. Грейс, пришли дети, больше я разговаривать не могу.
Грейс медленно осела на стул, ноги держать её отказывались. Вилла мертва. Не может быть! Неглупая, порывистая, доверчивая и темпераментная, не могла она расстаться с жизнью из-за какого-то Густава, пусть даже он её и обманул.
