— Нам надо оставить свет, — Хонор старалась говорить как можно тише. Мысль о кляпе не на шутку пугала ее. — Эмили боится темноты. Если она проснется, а в доме не будет света, то испугается и начнет плакать. Потом пойдет меня искать. Пожалуйста, я не хочу, чтобы дочь увидела меня привязанной.
Поколебавшись, Кобурн отвернулся. Хонор наблюдала, как он вышел в прихожую и зажег верхний свет. Его силуэт казался огромным и угрожающим.
Еще большее чувство нависшей угрозы охватило Хонор, когда, вернувшись в спальню, он улегся рядом с ней на кровать. Никого не было в ее кровати с тех пор, как умер Эдди. Кроме Эмили, разумеется. Но вес девочки едва оставлял след на простыне. Она не ворочалась в постели, и от нее не образовывалась вмятина в матраце, так что Хонор приходилось все время думать о том, как не скатиться прямо под бок лежащему рядом Кобурну.
Его движения, звуки, которые он издавал, устраиваясь поудобнее, пробудили в ней воспоминания о лежащем рядом мужчине. И этот мужчина, лежащий к ней так близко, не был Эдди. А кроме того, звук его дыхания, да и сам он был совершенно другим и чужим.
И то, как они старались не коснуться друг друга, почему-то казалось более интимным, чем если бы они искали объятий.
Устроившись наконец на кровати, Кобурн лежал неподвижно. Подглядывая из-под полуопущенных век, Хонор увидела, что он закрыл глаза. Рука с согнутыми пальцами лежала у него на животе.
Хонор лежала, выпрямившись и словно превратившись в деревяшку, и уговаривала себя не поддаваться надвигавшейся панике. Да, она была связана и не могла освободиться. Но Хонор строго сказала себе, что смертельной опасности не существует. Она считала удары своего сердца, стараясь держать их под контролем. Дышала медленно и глубоко.
Но все эти упражнения помогали не больше, чем доводы рассудка.
Беспокойство ее продолжало нарастать, и Хонор снова принялась тянуть за свои путы.
— Так они только станут крепче и вопьются в кожу, — произнес Кобурн.
— Развяжи! — снова потребовала Хонор.
— Спи давай!
Из горла ее вырвался приглушенный вскрик, и она принялась трясти изголовье кровати, так что оно ритмично ударялось о стену.
— Прекрати!
— Я не могу! Я говорила тебе, что не выдержу этого! Я не могу-у-у!
Она так сильно дергала за колготки, которыми была связана, что периодически ее руки больно ударялись о железное изголовье. От боли паника ее усиливалась. Хонор стонала как безумная, дрыгала ногами, стараясь прогнать от себя чувство удушья. Пока пятки ее стучали по матрацу, голова болталась из стороны в сторону по подушке.
— Ш-шш, успокойся. Успокойся, все в порядке. Ш-шш.
Осознание происходящего возвращалось к Хонор постепенно. Она не сразу поняла, что Кобурн нежно держит ее за руки и поглаживает большими пальцами ладони, утешая, словно младенца.
— Ш-шш, — повторил он, не переставая гладить. — Успокойся, все хорошо. Дыши глубже.
Но Хонор не могла. Сделав долгий выдох, она, казалось, перестала дышать вообще. И когда Кобурн поднял голову и заглянул ей в лицо, он тоже чуть не перестал дышать.
Лицо его находилось совсем близко. Так близко, что от Хонор не смогло укрыться, с каким выражением смотрят его глаза на ее губы. Затем Ли перевел взгляд на ее грудь, и Хонор вдруг почувствовала, как все напряглось у нее внутри. Даже в полутьме она не могла отвернуться от этих ярко-синих глаз, которые в ночи смотрели прямо на нее.
Чтобы прекратить ее конвульсии, Кобурн положил ногу на бедра Хонор. И невозможно было не почувствовать его возбуждение. При этом Хонор понимала: ее неподвижность ясно показывала Кобурну, что она чувствует его восставшую плоть.
Они лежали так, казалось, целую вечность, замерев в своих позах, хотя на самом деле прошло лишь несколько секунд.
Наконец, громко выругавшись, Кобурн отпустил ее руки и перекатился на спину. Он снова лежал совсем близко, стараясь не касаться Хонор. Только рукой на этот раз прикрывал глаза.
— Не устраивай больше таких трюков!
Ее припадок вовсе не был трюком, но Хонор не стала возражать. Кобурн не сказал, какое наказание ее ожидает, но сталь, прозвучавшая в его голосе, ясно показывала Хонор, что не стоит испытывать терпение этого человека.
За час до рассвета обнаружили лодку Арлееты Тибадо. Она была спрятана в небольшой кипарисовой роще.
Двое помощников шерифа как раз прокладывали путь через болото, когда один из них, посветив фонариком, нашел лодку. Он и его напарник тут же распространили эту новость, и уже через полчаса на место прибыло две дюжины уставших, но возбужденных свалившейся на них удачей сотрудников органов правопорядка.
Фред Хокинс, которого новость застигла в полицейском участке деловой части Тамбура, сумел подобраться довольно близко к нужному месту на вертолете, позаимствованном у полицейского управления Нового Орлеана. Приземлившись, Фред перебрался в моторку к коллегам, которые довезли его до нужного места. Дорал был уже там.
— В лодке вода, — сообщил Дорал брату, посветив фонариком на притопленный корпус собственности миссис Тибадо. — Что ж, по крайней мере у нас есть новая отправная точка для поисков.
— Но мы не знаем наверняка, был ли в лодке Кобурн.
— Либо это был он, либо мы имеем дело с каким-то совершенно невероятным совпадением, — Дорал осветил фонариком потеки крови на весле. — У него все еще идет откуда-то кровь. Черт бы побрал…
Не договорив, он посветил фонариком вокруг. Монотонная серая болотистая местность. Ничего такого, что отличало бы один квадратный метр от другого. Кроме разве что диких зверей, которые могли притаиться в чаще и в любой момент нарушить обманчивое спокойствие окружающего пейзажа.
— Да, — сказал Фред. — Но, как ты верно заметил, теперь у нас есть новая зацепка.
— Тебе лучше позвонить и сообщить об этом.
— Ты прав. — Фред сделал звонок.
Следующие полчаса на место находки прибывали новые и новые офицеры, которые получали необходимые инструкции и отправлялись обыскивать окрестности.
Предупредили агентов ФБР из офиса Тома ван Аллена.
— Передайте информацию Тому, — сказал им Фред. — Он должен узнать обо всем немедленно. Может быть, придется обращаться к федералам за под креплением. У них есть игрушки похитрее наших.
Фред прикурил сигарету. Дорал подергал брата за рукав:
— Как насчет Стэна? Как думаешь, позвонить ему? Пусть возьмет несколько вчерашних добровольцев и подключается.
Фред задумчиво посмотрел на линию горизонта, вернее, на ту ее часть, которую мог видеть в просвете между кипарисами.
