ему во внимании. Даже сейчас, когда я замужем. Любви к Читтапону всё равно нет. А слова Забдиеля наполняли меня благоговением.
Мне вдруг захотелось рассказать ему о своих мыслях, но сначала спросить, что он думает о нас.
— Скажи, а ты бы хотел…
В этот момент в холле хлопнула дверь. Я быстро отключила звонок, а следом и телефон — на случай, если Забдиель надумает перезвонить. Голос Читтапона звучал далеко, он спрашивал о чём-то служанку на корейском языке. Мне не стоило труда догадаться, что речь идёт обо мне. И вот, его шаги раздались за дверью. Когда он вошёл в комнату, я уставилась в книгу, хотя щёки мои до сих пор пылали.
— Чем занимаешься? — спросил он, быстро чмокнув меня в щёку. Затем он прошёлся к окну, чтобы открыть форточку и впустить в комнату свежий воздух. — Читаешь?
— Угу. Пытаюсь диалоги на корейском прочитать. — Я тщательно прятала от него взгляд. Потом с наигранной досадой стукнула по странице. — Ума не приложу, как можно выучить всё это! Набор палок и чёрточек. Как это можно назвать буквами?
— Скажи «спасибо», что я не попросил тебя тайский выучить, — весело усмехнулся мой муж.
Вспомнив длиннющие слова с завитушками и кружочками на вывесках в Тайланде, я прочистила горло, закрыла книгу по корейскому языку и снова откинулась назад в кресле.
— У тебя, должно быть, мозг особого строения, раз ты смог выучить без проблем такие разные по структуре языки. Тайский — твой родной. Ещё ты знаешь в совершенстве английский и корейский.
— Добавь в этот список китайский. Я долгое время работал в Китае и записал альбом с песнями на китайском языке.
— Рядом с тобой я начинаю чувствовать себя неполноценной, — невесело сострила я и тут же поймала нежный взгляд его глаз.
Он подошёл к креслу, где я практически развалилась, вытянув ноги. Я немедленно подобрала их и села прямо, когда он опустился передо мной на корточки и взял мои руки в свои.
— У тебя много достоинств, Элора.
— Назови хотя бы одно.
Но он уклонился от прямого ответа. И вообще решил сменить тему, что ещё раз доказывало отсутствие у меня всяких достоинств. Мне хотелось крикнуть, что единственный мой талант — вляпываться в неприятности. Хотя и он, вполне возможно, имел в виду то же самое.
— Мои друзья хотят познакомиться с тобой, — мягко произнёс он.
— Неожиданно.
— Я не могу вечно скрывать тебя, джагия* (корейский: Jagiya — дорогая), — вкрадчиво сказал Чит. — Мои друзья имеют право познакомиться с тобой.
— Раз для тебя это важно… И сколько же их у тебя? — спросила я, представляя толпу незнакомых мужчин и женщин азиатской внешности, передвигающихся по дому, или саду… или где он там собирается их всех собрать. — Двадцать? Тридцать?
— Холодно, — сказал он спокойным ровным тоном, не сводя с меня пристального взгляда.
— Пятьдесят? — усмехнулась я.
— Очень холодно.
— Значит, меньше?
— Трое.
Я замерла, не в силах дышать. Трое?! Он шутит, наверно! У звезды мирового масштаба не может быть только три друга. Если вспомнить Зака, к примеру, который не особо был прославлен в США, то друзей у него на пол Орландо. А тут… трое.
— Вон и Тхэ Мин — мои лучшие друзья, — пояснил он. — Мы почти братья. А Ким — девушка Тхэ Мина. С тех пор, как они встречаются, мы близко дружим.
— Не хочешь ли ты сказать, что у меня появится здесь подруга? — заулыбалась я.
— Всё будет зависеть от того, насколько тепло и дружелюбно ты их встретишь.
— Можешь во мне не сомневаться.
Я почти машинально положила руки на его шею, а Чит, воспользовавшись моментом, подтянул меня к себе. Наши лица оказались так близко, что я ощутила на коже его дыхание. Тишина в комнате стала оглушающей, я забыла, что ещё хотела сказать. На короткий миг моё сердце колыхнулось, глубоко внутри шевельнулся вялый протест, но внезапно Читтапон прижал меня к груди и поцеловал в макушку. Я снова задала себе вопрос: как ему удаётся вызвать трепет в моей душе? Твержу, что ничего к нему не чувствую, а сама тянусь к нему как железка к магниту.
Я начинаю привязываться к этому человеку. Но это мне не нужно.
~~~
Мама любит красивые дома. Она любит приглушённые, неяркие цвета, натуральные материалы и предметы обихода, имеющие историю. Наш особняк в Орландо делали под её чутким руководством. Она сменила не одного дизайнера, прежде чем пришла к определенному решению. Для Нолы было важно, чтобы не нарушалась взаимосвязь дизайна и функции. «Атмосфера дома всегда передаёт характер, увлечения и предпочтения хозяина, — говорила мама. — Их нужно правильно выразить. Чтобы человек, войдя в дом, сразу мог определить, что пришёл в гости к продюсеру или певице».
В доме Читтапона было много вещей, которые выдавали его деятельность. Огромная зеркальная комната для танцев — не единственная подсказка, что в доме живёт артист. В гостиной первым делом в глаза бросался мозаичный узор, охвативший всю стену. Не нужно было напрягать зрение и думать, что там изображено. Всё было предельно ясно. Узор демонстрировал пальцы музыканта, искусно перебиравшие струны гитары. Увидев мозаику впервые, я не могла отвести взгляда. Настоящее произведение искусства! Я уж умолчу о музыкальных инструментах в доме — рояль в отдельном зале, гитары, синтезатор.
Мой муж был против телевизоров. Но это не значило, что он не любил смотреть фильмы или концерты. Просто он считал, что такие вещи нужно смотреть на большом экране и с хорошим звуком. Именно поэтому в его доме можно найти проектор и выдвигающийся экран.
Неизбежно огромное количество коммутации — грусть и безутешная данность для его служанок, которым приходится убираться в доме. Я уже раз предложила Читу обзавестись специальными контейнерами для проводов с отверстиями. Папа с детства приучал нас прятать провода, чтобы не спотыкаться о них. Но Читтапон пока не прислушивался к моим советам. Отчасти это обижало меня, ведь он привёл меня сюда в качестве своей жены, а расставаться с холостяцкими привычками даже не думал.
Ах, да! Я забыла упомянуть о специальной комнате, где
