– А меня… – Оля запнулась, понимая, как нелепо прозвучат сейчас её слова, – меня мой отец купил у цыган. Я была в кочующем таборе. Никто не может сказать, как я там оказалась.
Девушки уже смотрели друг на друга другими глазами. Обе понимали, что в их происхождении есть какая-то тайна. Это обстоятельство, а также их абсолютная схожесть давало им основания предполагать, что они могут быть родными сёстрами.
– А ведь мы можем пойти в приют и узнать там обо всём, – предложила Оля. – Я ещё не очень хорошо знаю ваш город, где этот приют?
* * *
Николаевский приют для девочек находился за купеческим форштадтом по дороге на Забалку. Даша и Оля взяли извозчика и, переехав через Панкратьевский мост, вскоре оказались на месте. Карета, въехав в ворота приюта, объехала клумбу и остановилась у дверей приюта. Когда Даша и Оля переступили порог приюта, все воспитанницы высыпали посмотреть на прибывших. Каждая из них ждала, что кто-нибудь придёт её забрать. Одинаково коротко стриженые, в одинаковых платьицах, они смотрели на двух девушек, абсолютно похожих, и удивлялись – не каждый день они видели такую красоту и не каждый день им приходилось видеть близнецов. Девочки шёпотом обменивались предположениями, зачем гостьи приехали сюда. Некоторые обсуждали платья, в которых те были одеты. Под шёпот питомиц приюта и под их восторженными взглядами гостьи прошли к руководству приюта.
– Понимаете, какое дело, – объясняла Даша директрисе Анне Ивановне Немцовой, – я недавно обнаружила в старых письмах, что мои родители удочерили меня и взяли они меня именно из вашего приюта. А недавно мы встретились с Олей, – она показала на свою спутницу, – и нам показалось, что мы могли бы быть сёстрами. Даже близнецами. Мы подозреваем, что в нашем рождении может быть какая-то тайна. Если вы нам поможете распутать эту историю, мы будем вам очень благодарны. Не думайте, что раскрытием тайны удочерения вы ущемите чьи-либо интересы – моих родителей уже нет в живых. Нам просто надо убедиться, действительно ли мы сёстры. И, по возможности, найти наших родственников, если таковые отыщутся.
– Мы дадим хорошее пожертвование приюту, – заверила Анну Ивановну Оля.
– Дело в том, что здесь работаю всего пять лет, – ответила Немцова. – Я не могу знать о том, что было до меня.
Она лукавила. Документы приюта хранились годами. Она боялась, что если откроет тайну, то её действия могут повредить кому-нибудь. Она сама не знала, кому и как, но опасалась. Поэтому осторожничала.
– Пожалуйста! – умоляли её девушки. – Вы же видите, как мы похожи! Это лучший аргумент в пользу того, что тут может быть какая-то тайна, которую надо раскрыть. Неужели мы не имеем права знать, сёстры мы или нет?
Немцова сдалась. Она распорядилась принести из архива старые учётные книги. Даша дала ей бабушкино письмо, где говорилось о том, что Дашеньку взяли из приюта. Она назвала примерную дату того события и имена приёмных родителей.
Анна Ивановна долго искала нужную запись. Даша и Оля сидели, затаив дыхание. Вдруг директриса воскликнула:
– Нашла! Вот – Рубцовы Елена Афанасьевна и Григорий Петрович взяли на воспитание недельную девочку. То есть ей неделя была от роду.
– А что за девочка, откуда она в вашем приюте – есть эти сведения? – спросила Даша о себе самой.
– Сейчас посмотрим.
Она стала искать в другой книге. Так и есть – сыскалось подтверждение их предположениям. Она нашла соответствующую запись.
– Так, – торжественно произнесла Немцова, – вот, нашла: две девочки поступили к нам за два дня до этого из Перепелицинского женского монастыря. Рождены от одной матери. Фамилия её Полевикова. Значит, вы по рождению Полевиковы.
– А что с матерью? Умерла или отказалась? – спросила Даша.
– Не могу знать, – ответила директриса. – Тут таких сведений не даётся. А вы можете считать себя сёстрами.
– А что со второй девочкой? – спросила Оля. – Дашу, я так понимаю, удочерили, а вторую?..
– Не знаю, – Анна Ивановна стала искать в других книгах сведения о второй девочке. – Первое время она проходит по списку, а потом теряется. Мне самой интересно становится, куда она делась? Её не удочеряли, такой информации у нас нет.
Она проверила все документы по удочерениям – и ничего не нашла. Но после полутора лет девочки в списках воспитанниц приюта уже не было.
– Есть у меня ещё один способ узнать об этом, – сказала Немцова и велела позвать старейшую сотрудницу приюта Клавдию Тимофеевну Семёнову.
Пока ходили за ней, Оля осторожно спросила:
– А под каким именем у вас проходила вторая девочка?
– Полевикова Ольга.
– Вот это да! – не сдержалась Оля. – Мой отец угадал моё имя! Когда он взял меня, то назвал в честь великой княгини Киевской Руси – княгини Ольги. А, оказывается, это и было моим настоящим именем. Какая проницательность! – она очень любила своего приёмного отца, испытывала к нему необыкновенное чувство признательности и сегодняшний эпизод лишний раз подтвердил ей, что её отец – выдающийся человек, только он мог угадать её настоящее имя.
Вскоре пришла пожилая женщина. Она чувствовала себя неуютно, не знала, куда деть руки и старалась поскорее закончить разговор и исчезнуть.
– Клавдия Тимофеевна! – как можно более душевно обратилась к ней Немцова. – Вы наш старейший сотрудник. Вспомните, пожалуйста, куда могла деться маленькая Ольга Полевикова? Их было двое: она и ещё одна девочка. Вторую удочерили сразу, а эту до полутора лет я вижу в списках, а потом её уже нет. Что с ней случилось? Информации о её смерти или удочерении нет. Вы можете нам рассказать?
Клавдия Тимофеевна долго терялась, не могла ничего вспомнить, искоса поглядывая на барышень, ожидая от них какого-либо подвоха.
– Не бойтесь, Клавдия Тимофеевна, – успокоила её директриса. – Это как раз и есть те две девочки. Одну из них, как мы установили, взяли в семью. Вторая пропала. Но она перед вами, ничего с ней не случилось плохого. Нам нужно сейчас понять, куда она тогда делась.
– Мы не будем вас бранить, – стали уверять её девушки. – Вы нам только скажите правду, нам нужно установить наш жизненный путь.
Помявшись, взвесив все «за» и «против», Клавдия Тимофеевна стала рассказывать:
– Мы вышли на прогулку с детьми. Был очень хороший день. Они играли в песочнице, кто-то дул на одуванчики… Мы с двумя другими наставницами отвлеклись на несколько минут, смотрели, как на клумбах красиво цветут посаженные нами цветочки. Глядь, а её уже нету. Обыскали всё вокруг и не нашли. Там цыгане вокруг нас крутились, вот мы подумали, что это их рук дело…
– Теперь мне всё ясно, – сказала Оля. – Всё разлеглось по полочкам. Мой отец купил меня у цыган. Всё сходится.
