Я красивая и умная, тогда как он грязный и ненужный. Какой от него толк? Разносит заразу да портит своим видом настроение людям. Так хоть смертью своей пусть принесет пользу! А еще я вдруг поняла, что, наверное, именно такие поступки и должен совершать в жизни принц на белом коне…
– Это все он! – завопила я. – Это он сказал, где ваша Платова будет заниматься и куда потом пойдет!
Бармалей во все глаза смотрел на меня.
– Марта, ты чего? – недоумевал он.
– Но зачем? – никак не мог взять в толк Макс.
– С тем чтобы я к ней подошла и попросила нас больше не трогать! – выпалила я и с обидой добавила: – За свою шкуру испугались! Слабую девушку отправили на верную смерть…
Парни переглянулись.
– Ты кто такой? – повторился Макс, глядя на Бармалея.
– Я ее муж! – выпалил бездомный.
Парни грохнули со смеху, а я вздрогнула.
– Я за ней пришел, – стал объяснять Бармалей, когда парни успокоились. – И поверьте, не уйду один.
– А ты вообще веришь, что уйдешь? – спросил кто-то, и я снова похолодела.
– Ладно, хватит шутить, – неожиданно предостерег Макс. – Эту переодеть и к хозяйке…
– Ты уверен? – недоверчиво спросил Кальмар.
– А что тебя настораживает? – поинтересовался Макс.
– А тебя нет? – удивился Кальмар и показал взглядом на Бармалея. – Вообще-то его сейчас с ножом на территории поймали.
– Уймись! – устало приказал Макс. – Это просто бомж, пропивший мозги, но умудрившийся остаться порядочным человеком. С таких пример надо брать!
Я смотрела на Бармалея и не могла поверить своим глазам – он действительно светился от счастья!
Кутаясь в халат, я сидела в кресле и ровным счетом ничего не понимала. Просторная гостиная, куда меня проводила неразговорчивая горничная, впечатляла вкусом дизайнера. Арки, украшенные позолоченной лепниной и пилястрами, колонны и нежно-кремовые стены органично сочетались с небесно-голубыми вставками, меняющими глубину цвета по мере приближения к полу. Здесь не было громоздких и крупных предметов, а изысканная и скромная мебель в стиле ренессанс, сделанная современными мастерами, не казалась поставленной для красоты.
Двери открылись, и в комнату вошла Платова. Я напряглась. Она тоже была в халате. Следом за ней появилась та самая женщина, которую я видела на выходе из фитнес-центра.
Я поправила намотанное на голову полотенце и шмыгнула носом.
– Значит, тебя зовут Марта? – констатировала Платова.
– Да, я Марта, – подтвердила я.
– Ты видела запись с моим участием? – спросила Платова.
– Да, – призналась я в очевидном и потупилась. – Но я никому не скажу.
– Мне сообщили, будто ты считаешь, что погром в твоей квартире дело рук моих людей? – продолжала она расспрос.
Я насторожилась.
– А разве не так?
– Не так, – подтвердила она и показала на свою подругу. – Знакомься, это частный детектив. Зовут ее Юлия Тихонова. Она занимается делами, касающимися моей безопасности и моего честного имени…
Я кивнула.
– Ты хорошо помнишь, что было на записи? – задала вопрос Платова и испытующе уставилась мне в глаза.
– Было бы глупым сказать «нет», – ответила я и снова затряслась.
– И по-прежнему считаешь, что на ней именно я? – допытывалась она.
«Да что же это такое? – едва не закричала я, теряя терпение и выдержку. – Чего ты меня мучаешь? К чему этот допрос? Почему не скажешь, как со мной поступите?»
Мне с трудом давалось выглядеть спокойной. Хотя это с какой стороны посмотреть. Наверняка внешне я выгляжу перепуганной мышью.
– А кто тогда? – спросила я и вспомнила свои подозрения в фитнес-центре. – Хотя…
– Смотри, – с этими словами Платова распахнула халат и сбросила его на пол, оставшись в нижнем белье. Причем оно было точно таким, какое было на ней в день, когда была сделана злосчастная запись.
– Смотрю! – прокричала я, ровным счетом ничего не понимая.
– Ничего не замечаешь? – допытывалась Платова.
– Смотри внимательнее! – потребовала Тихонова, не спуская с меня глаз.
И тут я вспомнила! Точно! На левом предплечье женщины, которую я приняла за Платову, было огромное, размером с монету, родимое пятно. Я даже сначала думала, что это что-то прилипло. Но и кроме этого было достаточно примет, которые говорили о разных людях в сюжете и здесь, в комнате.
– Родинки на животе и плече… Точно! – осенило меня. – Еще глаза и брови…
– Соня, проходи! – позвала Тихонова.
Двери открылись, и в комнату вошла та самая горничная, которую Платова долбанула током.
– Но как? – недоумевала я.
– Ловкость рук и никакого мошенничества, – объявила Тихонова. – Дублерша Ольги приставила к Соне разряженный электрошокер, а охранники баловались искусно сделанной из силикона рукой. Никто ее в ванной не расчленял и в сумках не выносил.
– Свободна, – объявила Ольга горничной, и девушка вышла.
Я продолжала завороженно смотреть на двери, за которыми она скрылась. Не верилось, что все так просто.
– На записи, которую ты видела, артистка, загримированная под мою клиентку, – заговорила Тихонова. – Сделано это было с одной целью, скомпрометировать и заставить нести ответственность одного недобросовестного детектива.
– Так меня не будут убивать?! – закричала я от радости.
– Девочка, а кто тебе сказал, что тебя собираются здесь убивать? – изумилась Платова.
– Я! Я подумала, – заговорила я со слезами и вдруг завыла.
Платова подняла с полу халат и снова накинула на себя.
– Успокойся! – попросила она, затягивая пояс. – И пойдемте пить вино!
– Господи! – вопила я спустя час, то прижимая руку к груди, то вознося взгляд к потолку. – Как я перепугалась!
После этого я снова прикладывалась к бокалу с вином, который держала в левой руке. Желание напиться почти сбылось. Мои новые знакомые сидели с двух сторон длинного стола и с умилением наблюдали за тем, как я прихожу в себя. Мне стало так хорошо, что я едва не запела, как вдруг вспомнила про Бармалея.
– Кстати! – Я подскочила так, что вино расплескалось по столу. – А где Бармалей?
– Это тот самый бомж, который примчался тебя спасать? – догадалась Платова и посмотрела на Тихонову. – Представляешь, прибегает охранник с вот такими глазами, – она поднесла к лицу руки и показала пальцами размер с блюдце, – и говорит, во дворе за домом какой-то мужик в лохмотьях и с ножом…
– Где он? – Я отставила бокал.
– Тебя ждет, – объявила Платова. – В гостевом домике. Я приказала его накормить. Надеюсь, он не загнется от человеческой еды?
– А вы не знаете его? – спросила я, следя за ее реакцией на вопрос.
– Лицо показалось знакомым, – призналась она. – Но не смогла вспомнить.
– Это Барановский Иван Васильевич, – начала было я, как вдруг Платова переменилась в лице и схватилась за сердце. – Ваня?!
– Точно! – обрадовалась я.
– Не может быть! – простонала Платова. – Что с ним случилось?
