Итак, комната, которая была моим офисом, большую часть дня освещалась солнцем. Ее окна выходили на плавательный бассейн, теннисный корт и сад. Именно в этой комнате я и писала свои статьи о знаменитостях. Я была свободной журналисткой и писала для «Лэйтон Коммьюнити Таймс» — газеты, которая выходила два раза в неделю и предназначалась для жителей Лэйтона и близлежащих городков.
Велика важность, подумаете вы, писать для маленькой местной газетенки. Да у каких это знаменитостей она может там взять интервью?
Уж поверьте мне, у очень многих. Во-первых, в Лэйтоне был свой театр, где ставились самые модные бродвейские шоу, а я освещала все премьеры и брала интервью у всех звезд. Во-вторых, Лэйтон был местом, где жило несколько десятков известных людей — звезд кино, телеведущих, писателей, рок-звезд. Причем большинство из них просто сгорали от нетерпения поделиться с широкой публикой своими последними приключениями.
Именно благодаря моей работе в качестве репортера, специализирующегося на знаменитостях, я и познакомилась с Сэнди Коффом. Сэнфорд Джошуа Кофф, сын того самого Коффа, который стоял за универмагом «Коффс» и занимался розничной торговлей задолго до того, как в город приехали Гэпы и Бенеттоны[5]. Причиной моего интервью было объявление в мартовском номере «Лэйтон Коммьюнити Таймс» о том, что отец Сэнди отходит от дел, передав универмаг целиком в руки сына.
Я с нетерпением ждала этой встречи, потому что слышала о недавнем разводе Сэнди. Я тоже недавно разошлась и жила теперь в двухкомнатной квартире, которая принадлежала мне и моему бывшему мужу Роджеру. Роджер оставил меня и свою медицинскую практику и стал распорядителем в медицинском клубе. Отец Роджера был очень богатым пуговичным магнатом на Лонг Айленде, поэтому сам Роджер тоже был очень богатым и мог позволить себе получить медицинское образование, а потом отказаться от работы врача.
День, когда я встретилась с Сэнди, был Днем Хороших Волос. У меня каштановые до плеч локоны, которые временами начинают виться, но в тот день они не стали этого делать. Я помню, как смотрела на себя в тот день в зеркало и думала: «Элисон, ты совсем не лохматая».
На самом деле я выгляжу довольно привлекательно. Я стройная (шестой размер одежды), но не плоскогрудая (размер бюстгальтера 34Б), среднего роста (пять с половиной футов[6]) с типично еврейскими чертами лица (за исключением шнобеля). У меня хрипловатый голос, большие карие глаза и веснушки на носу. Говорят, что я похожа на актрису Карен Аллен, что означает, что я еще похожа на Брук Адамс и Марго Киддер, потому что все эти актрисы — Карен Аллен, Брук Адамс и Марго Киддер — похожи друг на друга.
Мое интервью с Сэнди проходило на втором этаже универмага «Коффс».
— Рад видеть вас, — сказал он, вставая со стула и выходя из-за своего большого стола, чтобы поприветствовать меня. Наверняка ему хотелось как следует рассмотреть мою экипировку, чтобы узнать, не куплены ли все эти вещи у «Коффс».
Я ознакомила Сэнди с вопросами своего интервью, и мы начали разговаривать о его планах насчет магазина. Я почувствовала, что он весьма откровенный человек, потому что в течение первых сорока пяти минут нашей беседы он успел выложить мне кучу мыслей по психологии. Например: «Я стараюсь отдавать себе отчет в тех конфликтных ситуациях, которые возникают в результате давления со стороны моего отца». Или: «Моей первоочередной задачей является успех, хотя мое подсознание саботирует преуспевание». Не будучи специалистом в области психологии, я пришла к выводу, что люди, говорящие подобные слова, более открытые и им можно больше доверять, чем тем, кто не произносит подобных вещей. Кто знает, возможно, в результате того, что я воспитывалась матерью, у которой понимание открытости сводилось к тому, что не следует никогда говорить людям свой настоящий возраст, а также того, что я была замужем за человеком, который сообщил мне, что мы разводимся, через своего секретаря, я пребывала в поисках открытого человека, которому можно доверять.
Внешность Сэнди так же не вызвала у меня неприятных эмоций. Его улыбка была приятной и обнажала большие, белые, сияющие зубы. Благодаря этой улыбке его вытянутое, худое и хмурое лицо, ассоциирующееся у меня со Стэном Лаурелом, начинало излучать больше теплоты. Кроме того, у него были длинный и тонкий нос, длинные и тонкие ухоженные пальцы с черными волосками на суставах и длинное, тонкое туловище. Вообще говоря, в Сэнди Коффе все было длинным и тонким, за исключением его очень темных волос, которые были короткими и тонкими, а также его пениса, который был длинным и толстым (но об этом позже). Его внешность не была идеальной, но я нашла его довольно привлекательным, этаким Тони Перкинсом с несколько более отодвинутой ото лба линией волос. Но что меня покорило, так это его адамово яблоко, которое с такой скоростью скакало вверх-вниз, что я не могла оторвать от него глаз.
А кроме этого, в тот самый первый день я заметила, что Сэнди довольно загорелый для середины марта. Он сказал, что только что вернулся из Маллиоханы — небольшого курорта на Карибском море, долгое время служившим малоизвестным прибежищем для искушенных в отдыхе европейцев. Но теперь, после того как это место было упомянуто в альманахе «Образ жизни богатых и знаменитых», стало отпускной Меккой для обладателей «роллексов», то есть провинциальных врачей, адвокатов и галантерейщиков. Если на пляже Маллиоханы спросить: «Кого здесь зовут Ирвинг?», то откликнутся абсолютно все.
Наши свидания с Сэнди начались сразу после той встречи в его офисе. Он приглашал меня на ленч, на обед, на спортивные мероприятия. Мы посещали небольшие романтические таверны в Вермонте. Он представил меня своим друзьям, представил своим родителям. Более того, он представил меня своему «физическому катализатору», как он называл своего персонального тренера, который трижды в неделю приходил по утрам к нему домой и учил отжимать штангу. Прежде чем я опомнилась, мы уже запомнили наши телефонные номера и успели дать друг другу интимные прозвища. Я назвала Сэнди Бассетом, потому что он напоминал мне бассет хаунда, а он назвал меня Аллергия, так как это было похоже на Элисон и, к тому же, я прилипла к его коже, как назойливая сыпь. Прежде чем я опомнилась, мы рассказали друг другу пикантные и довольно неприятные подробности о наших прежних супругах. Прежде чем я опомнилась, мы начали испытывать комфорт от общения друг с другом, особенно в постели. Я больше не спала голой, а он не просил меня делать это. Я не изображала восторг по поводу его оргазмов, а он не изображал непонимание того, что я не восторгаюсь его оргазмами. Прежде чем мы оба опомнились, мы стали типичной влюбленной парочкой восьмидесятых годов.
