не просматривалось этого гигантского брюха. Вполне нормальный, немного упитанный мужчина. Нет, в потасовку с ним лучше не вступать, себе дороже.
— Что ж, раз ты так говоришь, значит, будем бороться, — произнес Ростислав. — Только учти, у меня тоже есть кое-какие связи.
Антон громко расхохотался, при этом его массивное тело затряслось в такт смеху.
— Ты, кажется, так до конца не представляешь, кто я и какие у меня возможности. Если бы я захотел, то мог бы тебе сильно помочь, обеспечить государственными заказами. За несколько лет ты бы стал богаче вдвое, а то втрое. Но ты понимаешь, что делать этого я не стану ни при каких обстоятельствах. Даже не по причине, что не люблю тебя, я знаю, как страдала моя матушка, когда отец ушел к твоей матери. Она нагло отбила его у нее, вторглась в чужую семью и все в ней разрушила. В результате большую часть детства у меня не было родителя. И я ни тебе, ни ей этого никогда не прощу. И все эти годы я мог тебе отомстить, смешать с пылью и грязью, но не делал этого. И теперь думаю, что все же совершил ошибку, надо было это сделать. Так что не советую поступать так, чтобы я изменил свое мнение. А теперь хочу еще немного покемарить. И если снова стану храпеть, не взыщи. Лучше подумай о своем бизнесе.
Антон снова лег, демонстративно повернулся спиной к брату и уже буквально через минуту захрапел. Ростислав встал и быстро вышел их номера.
30
Ростислав отыскал мать на террасе. Она сидела у самого парапета, с этого места открывался изумительный вид на озеро. На столе стоял ноутбук, она что-то внимательно читала на мониторе.
Ростислав сел напротив нее. Эмма Витольдовна посмотрела на сына и улыбнулась.
— Здесь не очень хорошо работает Интернет, — поделилась она. — Приходится долго ждать, пока загрузится страница. Ты не можешь помочь ускорить дело?
— Скажи, мама, это правда, что не отец ушел к тебе, а ты его увела из семьи Антона? — спросил Ростислав.
Эмма Витольдовна откинулась на спинку плетеного кресла.
— Ты поговорил с Антоном? — спросила она. — Или на меня пожаловалась Анастасия?
— Это имеет какое-то значение?
— Нет, не имеет, — с легким вздохом сожаления признала Эмма Витольдовна.
— Я всегда был уверен, что это выбор отца, — сказал Ростислав.
— Так и есть.
— Но многое меняет в зависимости от твоего поведения. Разве не так, мама?
— Да, ты прав. Хочешь услышать правду? Я его увела из семьи. Наше сближение проходило по моей инициативе. Если бы не она, возможно, ничего бы не случилось. Ты доволен?
— Но почему ты это скрывала от меня, даже когда я вырос?
— Это не самая лучшая страница моей жизни. Я была молода и невероятно влюблена. И желала одного, чтобы Феликс принадлежал мне. А все остальное для меня было не важно. Возможно, меня оправдывает лишь то, что к тому моменту его любовь к жене стала остывать. И он легко откликнулся на мой призыв. Ну а дальше… — Эмма Витольдовна на несколько мгновений ушла в прошлое. — Думаю, вряд ли тебе надо знать все подробности, они касаются только меня и Феликса.
Несколько мгновений Ростислав переваривал полученную информацию.
— Выходит, претензии Антона к нашей семье обоснованы, — сделал он вывод.
Эмма Витольдовна оценивающе поглядела на сына.
— Всегда и все зависит от точки зрения, — сказала она.
— О чем ты, мама?
— Любовь — это жестокая видовая борьба, каждый в ней борется за себя. И с этим ничего не поделаешь. Я не искала абсолютно никаких выгод, я просто не могла иначе, чувства буквально переполняли меня. Когда я представляла, что он не ответит на них, мне не хотелось жить. Увести его — это было единственным способом моего спасения. Я думаю, что я и виновата перед ними и не виновата. Я знаю Анастасию, она бы на моем месте поступила точно так же. В тот момент победила я. Потом и мне пришлось уступить. Поверь, сынок, это было непросто. Так уж все в жизни происходит. В качестве оправдания могу сказать, что когда мы с Феликсом поняли, что хотим быть вместе, ни минуты ее не обманывали, известили тут же. Даже не представляю, что еще можно добавить к этой истории.
— Ты должна была мне все рассказать раньше, так было бы лучше.
— Не исключено. Но сначала мне было трудно это сделать, а потом все как-то ушло куда-то и вглубь, и вдаль. А вот сейчас, я вижу, снова все всплыло.
Ростислав встал, намереваясь уйти, затем снова сел.
— Дай мне ноутбук, посмотрю, что можно сделать.
Несколько минут он копался в компьютере. Затем пододвинул его к матери.
— Теперь он будет работать быстрей, хотя и не намного, — прокомментировал Ростислав. — Я вижу, ты продолжаешь увлекаться астрологией.
— Я не увлекаюсь астрологией, Ростик, я занимаюсь ее всерьез. Ты даже не представляешь, насколько это увлекательно и познавательно.
— Никогда всерьез не относился к ней.
— Напрасно. Эта самая серьезная наука из всех. Ты и не представляешь, в какие глубины она позволяет заглянуть. Только после того, как я по-настоящему занялась астрологией, мне заново открылся мир. Я узнала о нем очень много нового и неожиданного.
— И что же именно?
— Это очень долгий разговор. Скажу одно: я стала постигать связь вещей. Мне стало приоткрываться не только прошлое, но и настоящее и будущее, их тесная взаимозависимость. Я много раз это проверяла на практики, и очень часто астрологические прогнозы оказывались верными. Честно говоря, иногда даже страшно становится, не всегда хочется быть провидцем. Знать будущее — это тяжелая ноша.
— Никогда не задумывался об астрологии в таком ключе.
— Я понимаю, Ростик. Кстати, ты мне говорил, что у тебя в последнее время не очень хорошо идут дела в компании.
— Не то, что не хорошо, но вылезли некоторые проблемы.
— Я тут кое-что посмотрела по поводу твоих дел. Вот что я увидела: накануне произошло затмение, и Венера
