Амелия не видела смысла скрывать от него эту информацию, поэтому она продиктовала ему название и адрес строительной фирмы, куда Джереми устроился вскоре после того, как вышел в отставку.
— Эта фирма специализируется на строительстве общественных зданий — торговых центров, школ, больниц, медицинских центров, небольших мастерских и прочего. Джереми работал там инженером-электриком.
— Понятненько.
— Он хорошо разбирался в электричестве! — заявила Амелия и прикусила язык. Не хватало еще, чтобы Доусон подумал, будто она оправдывается.
— Хотел бы я знать, — медленно проговорил журналист, — этому его тоже научили в центре снайперской подготовки?
— Я вижу, ты все-таки навел справки! — заметила она едко.
— Так, кое-что… Я еще не закончил.
— Джереми еще до армии закончил университет по специальности инженер-электрик. После выхода в отставку он отправил в фирму свое резюме. Они решили, что он им подходит, и…
— А я думал — конгрессмен Нулан попросил кое-кого об одолжении.
Амелия оскорбленно выпрямилась, и Доусон покачал головой:
— Извини, с моей стороны было непорядочно делать подобные намеки.
— Вот именно, так что до свидания.
— Еще одно, Амелия…
— Нет. С меня хватит.
— Это даже не вопрос…
— Меня ждут, мистер Скотт. Всего хорошего.
— Когда приедешь домой, загляни под коврик на парадном крыльце.
— Что-что?
— Я там кое-что для тебя оставил.
— Под половиком?
— Да.
— Что же?
— Конверт с фотографиями.
— Ах, с фотографиями! Как это благородно с вашей стороны, мистер Скотт! Как по-рыцарски! — Амелия наградила его убийственным взглядом. — Только не держи меня за дуру, ладно? Я уверена, что эти снимки остались в твоем ноутбуке, и ты сможешь восстановить их одним движением пальца! Или сделать новые…
— Я не стану этого делать. Обещаю. Если тебе не нравится…
— Разумеется, мне не нравится, что совершенно посторонний человек тайком фотографирует меня и моих детей. Это как минимум вторжение в частную жизнь, а как максимум… Как максимум это попахивает извращением, Доусон! — Он открыл рот, чтобы что-то возразить, но она остановила его властным движением руки. — Вот именно — извращением! Ведь ты так и не объяснил мне толком, зачем ты нас снимал.
— Как это — не объяснил?
— Очень просто. Ни слова по существу — закрыл рот и все. А ведь я тебя спрашивала!
— Я сделал эти фотографии, чтобы лучше тебя узнать.
— Тебе это нужно для статьи?
— Нет. Мне нужно это… для себя.
— А я не хочу, чтобы ты меня узнавал!
Возможно, во всем был виноват случайный блик солнечного света, отразившегося от поверхности бухты, но на мгновение Амелии показалось, что его взгляд опустился, остановившись на ее губах.
— Что ж, очень жаль, — произнес он низким, взволнованным голосом. Это было так неожиданно, что Амелия не нашла, что ответить. А может, просто не решилась, боясь, что собственный голос может ее неожиданно подвести. Так и не проронив ни слова, она круто развернулась на каблуках и быстро зашагала к машине.
* * *
Стеф уже спускалась по лестнице, когда Амелия только собиралась подняться наверх.
— А что, собственно, случилось? — спросила няня, ненадолго остановившись на нижней ступеньке. — Тебе что-то не понравилось?
— Ты о чем? — удивилась Амелия.
— Не о чем, а о ком. Почему ты дала ему от ворот поворот?
— Кому?!
Стеф подбоченилась.
— Ты это серьезно? — удивилась она. — Я говорю о Доусоне.
— Я вовсе не отшила его, — сказала Амелия. — И вообще… — Она собиралась добавить, что вовсе не обязана оправдываться и объяснять свои действия человеку, который на нее работает, но это прозвучало бы слишком грубо. К тому же ей не хотелось показывать свое раздражение, поэтому она сказала совсем другое:
— Ты же знаешь, мы постоянно твердим детям, что нужно быть осторожнее с незнакомцами. Сегодня я показала им пример.
— Но он вовсе не незнакомец, то есть не совсем. Теперь он наш сосед, и…
— Мало ли кто может снять дом на побережье. Ты об этом подумала?
— Согласна, но… Но если бы этот парень так смотрел на меня, я бы…
— Как именно?
— Так, словно… словно ему хочется облизать тебя с ног до головы.
— Стеф!
Но няня только рассмеялась.
— О чем вы разговаривали на стоянке? Что ему было нужно?
— Он спрашивал… кто здесь вывозит бытовой мусор.
Стеф прищурилась.
— В самом деле? — недоверчиво спросила она.
— Дети спят? — Амелия решила переменить тему.
— Да. Они хотели, чтобы ты рассказала им сказку на ночь, но заснули через пять секунд, после того как легли.
— Спасибо, Стеф. Можешь отдыхать. Я буду у себя — мне нужно немного поработать, кое-что уточнить в документах и проверить электронную почту. — «И заглянуть под коврик возле задней двери», — мысленно добавила она.
— А можно я опять возьму твою машину? За бензин я заплачу.
— Поедешь к своему Дирку?
— Может быть.
— Если хочешь, можешь как-нибудь пригласить его сюда.
Стеф наморщила нос.
— Даже не знаю… Вряд ли он впишется в нашу милую семейную обстановку. Не тот типаж.
— Вот как? А какой же он?
— Он такой… крутой. Весь из себя мужчина — татуировки, мускулы, борода. К тому же он старше меня.
— И намного?
Стеф рассмеялась.
— Я уверена, что тебе он не понравится, так что лучше я не буду его сюда приглашать, ладно? Да и не так уж он мне нравится, если честно… Через неделю я вернусь домой в Канзас, а Дирк превратится в одно из воспоминаний о приятно проведенном лете.
Стеф ушла переодеваться, а Амелия наконец-то вскарабкалась наверх. Заглянув в детскую спальню, она поцеловала детей, присела на краешек кровати и некоторое время смотрела, как они спят. Она часто так делала. Обычно это помогало ей успокоиться, вернуть себе ощущение мира и благополучия, но сегодня все было не так. Сегодня Амелия почему-то подумала о том, какие они на самом деле маленькие, невинные и беззащитные и до какой степени их безопасность зависит от нее. Ей уже не раз приходилось защищать собственных детей — защищать от Джереми, от приступов его дурного настроения, от его пьянства и прочего. Чаще всего ссора начиналась с того, что Джереми начинал ворчать по поводу ее работы в музее, которая неожиданно разонравилась ему после второго срока в Афганистане. Раньше он не имел ничего против ее занятий научной деятельностью. Теперь же ему хотелось, чтобы Амелия сидела дома и встречала его, когда он возвращался с работы. Больше всего Джереми не нравилось, когда по вечерам ей приходилось задерживаться в музее, чтобы провести какое-то плановое мероприятие или встречу. Сидеть дома с детьми он не хотел, а значит, Амелии приходилось придумывать какие-то предлоги, чтобы оправдать перед Джорджем Меткалфом пропущенные рабочие часы.
