Но если ему нужно просто сбросить напряжение, сгодится любая женщина, лишь бы она была не слишком безобразной. У всех женщин одинаково мягкие груди, у всех женщин между ногами одно и то же — так разве нельзя обрести забытье с кем угодно? Женские руки умеют творить волшебство, женские губы способны притупить боль и утешить. Так не все ли равно, с кем он ляжет в постель, чтобы утром попрощаться навсегда?
Раньше Доусон думал именно так. Всю свою взрослую жизнь он твердо верил, что одна женщина ничем не отличается от другой. У него было много беспорядочных половых связей: одни длились несколько месяцев, другие — несколько часов. Однако во всех случаях Доусон получал то, что хотел, а добившись своего, двигался дальше и никогда не оглядывался назад.
Никаких угрызений совести он никогда не испытывал.
Но сейчас все было иначе, хотя Доусон и не знал почему. Может быть, потому, что Амелия Нулан была совершенно не похожа на других женщин? Чувства, которые он испытывал к ней, тоже были другими. Да, он желал ее как женщину, отрицать это было бы глупо, вот только эту жажду было не так-то просто утолить. Каким-то непостижимым образом всего за несколько часов неприступная Амелия стала для него единственной желанной женщиной на свете. Это была настоящая пытка.
Доусону оставалось только надеяться, что Джереми Вессон у себя в аду испытывает еще более сильные мучения.
— Мам, мам, посмотри!
— Смотри скорее!
Когда в кабинет, толкаясь на бегу и едва не падая, ворвались Хантер и Грант, Амелия как раз сочиняла электронное послание Джорджу Меткалфу. Сначала она нахмурилась, увидев, сколько песка принесли на ногах дети. Но потом ее взгляд упал на их раскрасневшиеся, взволнованные мордашки, и Амелия, не сдержавшись, улыбнулась.
— Что стряслось? — спросила она. — На берегу приземлился космический корабль или высадились пираты?
Амелия говорила спокойно, хотя удивляться у нее были все основания. Не больше десяти минут назад она слышала, как Хантер и Грант вышли из дома, направляясь на пляж. Вытащить их из моря всегда было непростой задачей, поэтому скорое возвращение детей поставило ее в тупик.
— Нет, лучше! Гораздо лучше! Идем, ты должна сама увидеть! — С этими словами Хантер схватил ее за руку и потянул, пытаясь вытащить из кресла.
— Ну ладно, ладно, сейчас, — сдалась Амелия. — А где Стеф?
— Она там, на берегу. Ну, идем же!..
— О’кей, ступайте, я спущусь через минуту, обещаю. Вот только допишу одно предложение, и…
— Нет, мама, ты должна пойти сейчас же! — воскликнул Грант, приплясывая от нетерпения.
— Ну, раз дело такое важное, моя электронная почта может и подождать, — рассмеялась Амелия, протягивая детям обе руки. Хантер и Грант ухватились за них и потащили ее из комнаты. Спустившись по лестнице, все трое вышли на крыльцо. Оттуда уже можно было рассмотреть, что происходит на пляже, и… смех замер у Амелии на губах. Сквозь просвет между дюнами она увидела, что Стеф — стройная, подтянутая, загорелая — как ни в чем не бывало болтает с «совершенно роскошным» Доусоном Скоттом. Сегодня Доусон был в плавках и надетой задом наперед бейсбольной кепке, не дававшей его длинным волосам падать на лицо. Вот он что-то сказал, и Стеф громко расхохоталась, откинув назад голову.
— Скорее, мам!..
Хантер сильнее потянул ее за руку, и Амелия стала спускаться с крыльца. На дорожке дети, однако, сразу отпустили ее руки и со всех ног бросились вперед — только пятки засверкали. В буквальном смысле, поскольку оба были босиком, а Амелия так растерялась, что совершенно позабыла предупредить сыновей о необходимости быть осторожнее, чтобы не насажать заноз.
Только миновав полосу дюн, она увидела, что же привело детей в такой восторг. На берегу красовался огромный дракон, искусно вылепленный из мокрого песка. У него были и клыки, и когти, и чешуя, и мощное тело не менее двенадцати футов длиной[17]. Гадать, кто же изваял из песка этого внушительного ящера, было не нужно: Хантер и Грант уже приплясывали вокруг автора, словно дикари вокруг тотемного столба.
Амелия мысленно выругалась. Доусон ухитрился поставить ее в безвыходное положение. Ей не хватит духа испортить настроение детям, и он это предвидел. Амелии оставалось только одно: изобразив на лице широкую улыбку, она всплеснула руками и воскликнула:
— Боже мой, какая красота!
Хантера и Гранта ей провести удалось. Оба просияли и запрыгали по песку с удвоенной энергией.
— Правда он здоровский? Да, мама?
— Да уж, роскошный, — подтвердила Амелия. — У меня просто нет слов, — добавила она, поворачиваясь к Доусону, который успел надеть круглые солнечные очки-«консервы», так что она не могла видеть его глаз. Амелия подозревала, что, спрятавшись за темными стеклами, он внимательно за ней наблюдает, оценивая ее реакцию.
— Это дядя Доусон слепил, — сообщил Грант.
— Не может быть!
— Да, да! И еще он сказал, что может сделать для нас много других вещей. Дядя Доусон обещал построить нам настоящий военный корабль.
— И замок для дракона, — добавил Грант.
— Ух ты! Потрясающе, — сказала Амелия, с трудом удерживаясь, чтобы не заскрипеть зубами от бессилия и злости.
Стеф, которая в свою очередь внимательно следила за Амелией, хлопнула в ладоши.
— Но прежде чем приступать к строительству, — объявила она, — кое-кому нужно смазать носы и спины солнцезащитным кремом.
Дети разразились протестующими воплями, но она уже обняла обоих за плечи и подтолкнула к дощатой дорожке.
— Ну-ка, бегом! Чем скорее мы закончим, тем скорее вы сможете вернуться.
Хантер послушно шагнул вперед, но вдруг остановился и обернулся.
— Ты никуда не уйдешь? — спросил он Доусона.
Прежде чем ответить, журналист бросил быстрый взгляд на Амелию, но она молчала, и он широко улыбнулся:
— Я буду ждать вас здесь.
— Только ты не уходи, ладно?! — крикнул Грант, и Стеф повела мальчиков в дом.
Дождавшись, пока все трое минуют полосу дюн, Амелия повернулась к Доусону и сказала негромко:
— Ну? Что все это значит?
— Ничего. — Он слегка пожал плечами. — Я просто хотел устроить твоим детям сюрприз. Вообще-то я рассчитывал закончить до того, как они придут на пляж. Но у меня никак не получались клыки, и… В общем, они застали меня, когда я, так сказать, накладывал последние штрихи.
— А ведь я тебя по-хорошему просила держаться от нас подальше.
Доусон с напускным смирением опустил глаза.
— Вообще-то пляж общий.
— Да, но ты почему-то выбрал для своего… для своего дракона именно это место! Чем оно тебе так приглянулось? Впрочем, можешь не отвечать. Я вижу тебя насквозь!
