пламенем. Давит, как танк, хотя даже с места не двигается.
— Пустишь?
Хриплый голос пускает ток по венам. Наряду с демоническим голосом вибрируют и другие пульсации, пока неизвестного происхождения. Или мне кажется? Чуть ли не впервые я слышу что-то наподобие просьбы. Отдаленные нотки, что-то слегка навевающее невозможное. Может все же кажется?
Внезапно очень хочется закрыть дверь. Захлопнуть ее прямо перед властным носом бывшего, прежде чем отказать, все же спрашиваю. Женское любопытство оказывается сильнее. Или все же другое определение поведению на самом деле?
— Зачем?
Он усмехается и продолжает прожигать взглядом. Сволочь, по-прежнему не может принимать отказы. Даже завуалированных. Давид все прекрасно понимает, он далеко не идиот, ничто не в силах разрушить его решения. Вот и теперь также. Весь облик Барского кричит о том, что он не уедет, пока не добьется цели.
Я копирую его позу. Веду себя наглее, чем нужно. Снова прячу волнение далеко и контролируя голос, повторяю вопрос. Звучу нагло, почти провоцирую на конфликт. Для меня такое впервые, всю жизнь себя в рамках держала, но сегодня они рушатся с треском. Если Давид и удивлен, то вида не показывает. В ответ только наклоняется ближе и молчит.
Аромат окутывает пряно, сильно, настойчиво.
Тук-тук-тук… Колотится пульс и подскакивает сердце.
Отодвигаюсь от него, нечаянно спотыкаюсь о порожек. Барский ловит за локоть, но перехватив мой гневный и возмущенный взгляд, тут же отпускает.
— Тихо, дикая. Так что? Пустишь?
За несколько часов.
— Приятно было сотрудничать, — склоняет голову слизняк в мышином костюме, — хорошего дня.
Предпочитаю не отвечать. Даю отмашку, чтобы вышел из кабинета как можно скорее. После него хочется проветрить помещение. Фу, плюгавая душнила. Мерзота поганая.
— Скворцов? Саш, позаботься о том, чтобы морды, выходящей сейчас от меня, больше здесь не было. Да… Спасибо. Саш.
С дури бахаю трубкой о корпус по ни в чем неповинному телефону.
Блевота! Откуда же такие берутся. Как падальщики летят на павшую добычу в надежде урвать кусок, ничем не гнушаются. Сейчас продышусь и дам задание начальнику службы безопасности узнать все о мудаке, что поспешил слить информацию о бывшей. Я так понимаю она ему неплохо заплатила за работу, но сука решил сыграть в два очка.
В душе знаю, от чего меня растаскивает. Пережил бы любую информацию, но то, что здесь было касается Дины. А она мой личный триггер. Живу с оцарапанной кожей, с тех пор как ушла. Не мешает особо, но зудит зверски. Щиплет, ноет.
Да. Все так и есть. Не те года, чтобы отмазываться перед собой и лепить из себя непробиваемого. Зацепила Дина. Изо всех сил стараюсь отпустить, катилась бы она на хрен, но только когда со злости посылаю, могу представить, что как раз на мой и катится. Другого ей не должно быть дано. Да это же реально пиздец кромешный.
Я никогда никого не любил. Никогда. Пустое дело. Неблагодарное. Бабы лишь средство достижения оргазма. Все! На хуя мне прошлая жизнь? Ушла и ушла. Какого я думаю постоянно что с Динкой происходит? Что она ест, на чем спит. С кем предпочитаю не представлять. Уверяю себя, что ни с кем.
Не такая Дина, чтобы из кровати в кровать сигать. Хотя что там нашей кровати было… Условно, твою мать.
Тогда какого черта хочу ей помочь? В чем и сам не знаю.
А может в жопу предисловие? Давай, Барский, будь мужиком. Признайся, что просто хочешь видеть ее. Все же и так понятно. Просто видеть!
Ха, мать вашу! Ни хрена непросто. Неплохо еще и завалить бы. Устроить прощание под грохот внутренних барабанов. Ох, как бы неплохо это все было… М-м-х! Сука! Расставив ноги, зло смотрю на растущий бугор в брюках. Не вовремя. Как же все невовремя.
Блядская бывшая! Что в тебе такого? Что? Озверела лишь под конец нашего смешного бракосочетания. Все же терпела, как тягловая коняшка, а теперь она в моем буйном воображении только наездницей представляется.
Никогда меня так не тянуло. До хруста костей выворачивает. До дробления в позвонках.
Поеду. Адрес есть. В конце концов я ей должен. К херам невыполненный контракт, у нее деньги закончится могут. А происхождение меня вообще не интересует. Будь она хоть дочерью кого, мне наплевать.
Сбрасываю костюм прямо в офисе. Надеваю смену. Джинсы, футболка и куртка сойдет. Едва натянув кроссы, выскакиваю из кабинета. Бросаю секретарше, что еду по делам на случай, если отец будет разыскивать. Последние сомнения рассеиваются уже в машине. Все правильно делаю. Долги нужно уметь отдавать.
В дороге приходится обдумать если не все, то многое. За рулем всегда легче думается. Мысли текут, как исчезающий асфальт под колесами авто. Совесть у меня все же присутствует. Факт. Иначе какого черта прусь к Дине?
Конечно, только за тем, чтобы хотя бы под конец поступить честно. Базару нет, перевести бабло не стоит ничего. Но она же вернет. Поэтому и прусь к ней. Чтобы уже наверняка распоряжалась переведенными средствами без зазрения.
Ох и тварь Доронина. Вот почему Дина такая зашуганная сначала была. Выдрессировала дрянь по своему образу и подобию и продала, как работорговка. Сука конченая. На такое даже я не способен, а я еще тот гандонище. Признаю. Что уж зря выворачиваться, что есть, то есть. И мои тоже хороши. Как относиться теперь ко всему? Да насрать. Исхожу из того, что есть.
Мне плевать какого бывшая происхождения. Без разницы. Пусть даже из рода самых бескровных беспородных дворняг была, стати ей не занимать. Жила со мной, как служанка, но стержень внутри всегда королевским был. Только тогда мне это было не нужно. А вот когда сопротивляться начала…
— Ваши документы.
Пока проверяют машину, гоняю мысли бесперебойно. Отпирается ржавый грудак. При любом воспоминании о Барской бегает кровь, закипает. Меня каждый раз распирает незнакомым чуждым, но безусловно кисло-приятным и от этого нового неизведанного злюсь и тут же мазохистски кайфую. Как такое могло случиться? Я не понимаю.
Нетерпеливо поглядываю на часы, но гайцы сегодня не спешат. Тщательные!
Уже в сумерках заезжаю в незнакомый поселок. Особо не заостряюсь на сторонних домах, я тупо ищу свою цель. Как только навигатор приводит к дому, притормаживаю немного поодаль. Унимаю волну, накрывающую тело. Злюсь, раскапываю в себе гнев, но он словно сдох. Осталось только ебучее волнение. Провались оно!
Ненавижу. Ненавижу ощущение слабости. И все эти вибрации по телу ничто иное как ублюдская слабость и есть. Ни одна девка… Никогда! А тут… Сука!
