Дождь хлестал по лицу и волосам. Казалось, его холодные струи бьют отовсюду. Под деревьями царила тьма, и лишь пятно света впереди вело к цели. Сначала слабый, призрачный, с каждой секундой он становился все ярче, превращаясь в огромный шар. Это зрелище было настолько нереально, что мое сознание не принимало его. Чуть позже я поняла, что шар – это луна. Огромная луна, словно необычный светильник, нависала над небольшой избушкой. Высокие деревья со всех сторон тянули к ней ветки. И было в этом что-то зловещее.
Дождь закончился так неожиданно и быстро, что если бы не мокрые волосы и одежда, трудно было бы поверить в то, что он вообще был.
Я стояла перед странным лесным строением и не знала, что делать дальше? Ветхий, покосившийся, но, с дымящей трубой. Крыша, покрытая соломой, уже давно поросла мхом и плесенью. В маленьких окошках виднелся тусклый свет. Там кто-то был, но у меня как-то пропало желание просить о помощи.
Судорожно сглотнув, с надеждой оглянулась назад и поняла, что самой мне ни за что не выбраться. Ни малейшего представления не было о том, в какой стороне находилась моя машина и, где заканчивался этот лес. Хотя моего желания никто не спрашивал. Похоже, я уже была в чьей-то власти, но еще этого не поняла. Могу, на что угодно поспорить, что не сделала ни одного шага, но оказалась на широком подворье, отгороженном от леса высоким забором. Было бы правильнее его назвать плетнем. Двор заставлен телегами, на которых возвышались большие и темные мешки. В подтверждение моим догадкам, послышалось тихое ржание. Под таким же ветхим навесом я рассмотрела лошадей. Они, не спеша, опускали морды в ясли полные сена. Только сейчас я осознала, что еще пару минут назад всего этого не было. Если судить по количеству телег, людей здесь должно быть не меньше. Однако вокруг – ни одной живой души. Лишь гнетущая тишина все больше подтверждала полное отсутствие человеческого духа.
«Постоялый двор, собравший у себя путников, заблудившихся в ночи», – подумала я и невольно вздрогнула.
В наше время роль постоялых дворов выполняют кемпинги и отели. Все, что было перед глазами, слишком смахивало на прошлый – позапрошлый век. Может, я сплю, и мне снится страшный сон? Начитавшись Гоголя, и не такое может присниться, тем более что…
Мысли прервал скрип, разнесшийся в тишине ночи: полусгнившая дверь, мокрая и черная от дождя, сама открылась передо мной. Это было приглашение. Посетовав про себя на полное отсутствие выбора, я чертыхнулась, и нерешительно шагнула вперед.
В глаза сразу бросился большой стол. Он стоял посреди низенькой тесной комнатки. Тускло мерцал огонек маленькой свечи. На табурете, лицом к двери, сидел грузный человек. Он накручивал ус на толстый палец и курил трубку. Струи дыма вырывались из волосатых ноздрей. Тяжелый взгляд бесцельно блуждал по сторонам и очень скоро остановился на мне. Несколько оживившись, прозрачные водянистые глаза сверкнули странным зеленым блеском. Вот, вспомнишь нечистого к ночи, так чего потом удивляться? Страх сжал меня в своих объятиях настолько сильно, что стало трудно дышать. Человек медлил, пристально рассматривал меня, затягиваясь дымом, и выпускал его в мою сторону. Я не сразу поняла, что дым окутывает меня с головы до ног густой пеленой. Разогнав его руками, собрала все мужество и приветливо поздоровалась:
– Добрый вам вечер, – произнесла, старательно выговаривая каждое слово. Так обычно говорят с детьми или иностранцами. – Уже поздно, я заблудилась, а тут свет… – почему-то путались мысли и слова застревали в горле. Я не знала, как объяснить свое появление среди ночи в этой избе. Сама не понимала, как я сюда попала и зачем здесь нахожусь?
– Давно тебя жду, – ответил хриплый низкий голос вместо приветствия.
Казалось, он прозвучал из-под земли и разнесся многократным эхом по комнате, отчего свитер мой мгновенно прилип к спине, кровь застучала в висках и я учащенно задышала от страха. Если до этого еще была какая-то слабая надежда на то, что это странный сон, то, к своему ужасу, я ясно осознала, что все происходит наяву и меня для этого сюда пригласили.
Разум отказывался принимать это. Я украдкой пыталась рассмотреть хозяина избушки, но образ его ускользал. Зато сразу увидела потрепанную колоду карт. Они лежали на столе рубашками вверх. Заметив мой взгляд, он взял карты в руки.
– Сыграем? – спросил с кривой усмешкой.
Тотчас большой черный кот у его ног забеспокоился, приподнял голову и открыл такой же немигающий прозрачно-зеленый глаз, как и у хозяина.
– Я…я не играю в карты, – ответила дрожащим голосом и почувствовала, как снова покрылась холодным липким потом. Мысленно похвалила себя за то, что у хватило ума и смелости отказаться.
– Это не сложно, – проскрипел он и посмотрел на меня так, что я едва не лишилась чувств от мгновенной слабости. Ухватившись за край стола, все же нашла в себе силы отрицательно качнуть головой.
«Интересно, какие у него ставки?» – мелькнуло в голове. – Что нужно дьяволу от человека? Нелепые мысли. Придет же такое в голову? На дворе 21 век, а тут…»
На всякий случай еще раз покачала головой.
После этого, кот, смотревший с ожиданием, сразу потерял интерес и снова свернулся в клубок у ног хозяина. А тот вдруг резко метнул в мою сторону колоду карт и громко захохотал.
Я невольно отступила, прижавшись спиной к двери, но она была крепко закрыта. Раскатистый смех гремел отовсюду. Натыкаясь на стены, он возвращался назад с новой силой. Комната в ответ заполнилась множеством других голосов и кучей народу. Кого здесь только не было? Хотя еще несколько минут назад, здесь, на самом деле, никого не было. Шум, гам, и… музыка.
«… музыканты ударили в бубны, цимбалы и скрипки», – поймала я себя на том, что повторяю строчки из Гоголя. – Да-да, «музыканты грянули, и девчата и парубки понеслись кружиться в стремительном танце».
Звучал краковяк. Они лихо стучали каблуками, отплясывая под зажигательную мелодию. Я оглянулась. За спиной у открытого очага сидела грудастая тетка. Она быстро вертела в руках веретено, качая ногой люльку с ребенком. Отблески огня освещали ее рябое лицо.
Вокруг кипела странная для моего восприятия жизнь, и мне оставалось лишь взирать на все по сторонам, едва успевая про себя удивляться.
Противоположная стена была увешала полками. На них тесно жались друг к другу разные бутыли, бутылки и кружки. Перед стойкой, напоминающей барную, вертелся маленький человечек. Его лицо, как и лицо хозяина дома, не удавалось рассмотреть. Он ловко снимал с полок бутыли и наливал в кружки какую-то мутную жидкость. Затем быстро отворачивался к стене и на столбе делал зарубки. Вся процедура занимала пару минут, и он тут же приступал к обслуживанию следующего клиента.
