услышала щелчок: кто-то достал нож. Вот это уже очень нехорошо. Будет сложно. Трое против одного. Единственный шанс – это действовать на опережение.
Алексей заметил троицу издали. Вначале ему показалось, что это просто искатели вечерних приключений, но, подойдя чуть поближе, он увидел, что они окружили женщину. Ольгу. Алексей перешел на бег, на ходу выкрикивая:
– Эй, а ну отошли от нее! Полиция!
Дальше события развивались с невероятной скоростью. Ольга со всей силы размахнулась и опустила бутылку вина на голову одного из парней, второму сунула в руки пакет из кулинарии:
– Подержи!
Тот растерялся буквально на секунду, но Ольге хватило этого, чтобы схватить его за плечи, ударить в пах, а когда тот согнулся от боли дать ему коленом в подбородок. Он захлебнулся кровью, а Ольга, оттолкнув его, резко отвела локоть назад, попадая готовившемуся напасть на нее сзади третьему парню прямо в солнечное сплетение.
– Сука, – завопил тот.
– Повторяетесь, – поморщилась Ольга и перевела взгляд на Алексея, пытающегося отдышаться после короткой пробежки и взирающего на валяющуюся на земле троицу.
– Добрый вечер.
Полчаса спустя они сидели на кухне у Ольги. Та предложила гостю чай и сырники из пакета, который она спокойно подобрала с земли после небольшой драки. Ошалевший Алексей покачал головой.
– Ладно, – вздохнула Ольга, – придется накормить вас моим фирменным блюдом.
– Это каким же?
– Пиццей на заказ.
Пиццу привезли через пятнадцать минут: пиццерия находилась за углом, и Ольгу там прекрасно знали. Вместе с Алексеем они расположились на кухне, поедая пиццу прямо из коробки и запивая горячим чаем, который успела заварить Ольга.
Сразу после нападения Алексей вызвал наряд, который упаковал парней и отправил в отделение.
– Один из нападавших признался, что их попросили поговорить с вами.
– Надо же, – Ольга не выглядела удивленной. – И что же они хотели со мной обсудить?
– Вашу чрезмерную активность. Вы знаете, о чем идет речь?
Ольга немного подумала, подняв глаза и разглядывая потолок.
– Догадываюсь, – наконец изрекла она.
– Поделитесь?
Ольга задумалась. Если она сейчас озвучит подозрения следователю, то это будет даже хуже, чем признание Разумному. Тогда их клинике и ее будущей карьере точно наступит конец. Но с другой стороны – плевать. Мало ли в мире горячих точек, где она может предложить свои услуги медика? В конце концов, уже очевидно, что на гражданке она не прижилась.
– Поделюсь, – вздохнула она. – Я подозреваю, что в нашей клинике помогают родиться детям, которые потом уезжают за границу.
– Разве это противозаконно? – не понял Алексей.
– Смотря с какой стороны посмотреть. С одной стороны, многие родители отказываются от своих эмбрионов, или, как мы их называем, «снежинок», если их получилось слишком много. Тогда мы имеем право предложить эти эмбрионы семьям, которые не могут иметь своих детей. Это законно.
– А если родители не согласны?
– Тогда они или сами рожают этих детей, или с помощью суррогатной матери. Или же подписывают согласие об уничтожении материала.
– Пока все выглядит легально.
– Это и есть легально. Пока эмбрионы, которые должны были быть по документам уничтожены, не подсаживают суррогатным матерям, чтобы затем продать родившихся детей престарелым китайцам или филиппинцам. Позабыв об этом сообщить биологическим родителям, естественно.
Алексей замер, не донеся куска пиццы до рта. Затем положил его в коробку. Это было серьезное обвинение. За такое не только шпану могут послать.
– У вас есть доказательства? – немного помолчав, поинтересовался он.
– Доказательством мог бы стать анализ ДНК, о котором я просила.
– Вы что, знаете, кто настоящие родители этих детей?
– У меня есть идея.
– И если мы докажем, что эти младенцы были рождены без согласия биологических родителей, мы просто закроем вашу клинику, и все?
– Клинику вы закроете, – подтвердила Ольга. – Но наша клиника – это всего лишь звено. А накрыть нужно всю цепочку.
Визит сестры был некстати. Вчера до глубокой ночи Ольга общалась с Алексеем, стараясь отвечать на его вопросы так, чтобы не выдать лишней информации. За время разговора ей четыре раза звонил Валера, и ей очень хотелось спросить его по поводу парней, напавших на нее. Почему-то Ольга была уверена, что это его рук дело. Но она решила немного остыть и не пороть горячку. Важные дела лучше делать с утра – этот принцип в нее с малолетства вбил дед. Но сегодняшним утром Эжени не дала ей ни малейшего шанса.
– Жень, ты мне скажи, чего ты хочешь? Наследство или ребенка?
– А что, нельзя хотеть и наследство, и ребенка? – немедленно возмутилась Евгения. Сегодня она была похожа на поросенка Фунтика в юбке в крупный горох, белой кружевной блузке и круглой соломенной шляпке.
– Иногда невозможно иметь и то, и другое, – философски протянула Ольга.
Сестра пылала, словно огнедышащий дракон. Как и для Ольги, тема детей была для Эжени чрезвычайно сложной. В голове сидел «незакрытый» гештальт. Когда дед выгонял ее из дома, он пророчил, что никто на ней не женится, потому что с такими шалавами семьи не создают. Возможно, именно эти резкие слова деда послужили тем триггером, который заставил Евгению сменить имя, создать себе легенду сироты и прекратить общение с собственной семьей. Впоследствии Эжени все это долго прорабатывала с психотерапевтами, но фраза засела обидной занозой и со временем стала нарывом, который вот-вот грозил прорваться. И со всей присущей страстью и пылом Евгения делала все возможное, чтобы слова деда не стали пророческими. Словно стремилась доказать ему, давно ушедшему, что он был не прав. Заблуждался. Есть у нее и муж, и ребенок.
Проект «муж» был почти выполнен. А вот с ребенком ничего не получалось. Накануне вечером Евгения подслушала разговор Альберта с сыном и убедилась в правильности постановки диагноза врачей из клиники, которых уже успела обвинить в некомпетентности и желании выкачать из нее деньги. Ребенок ей не светил.
Альберт в последнее время пил беспробудно (это Алексею сообщил шофер генерала, давно ставший другом семьи). Каждый вечер после работы Альберт Ильич велел везти его в старомодную рюмочную, которая находилась возле дома, где будущий генерал в свое время бегал в коротких штанах. Там в обществе абсолютно маргинальных личностей он накачивался алкоголем до невменяемого состояния и после полуночи доставлялся шофером домой к любовнице. На звонки сына и Эжени он не реагировал, а при попытках достучаться до него выходил из себя и орал генеральским басом.
Алексей знал о произошедшем разрыве от матери, та же снабдила его адресом любовницы. Известие о том, что любовница – это родная сестра
