Машу и глажу по волосам. Какая же она нежная, заботливая, я таких еще не встречал. Мне хочется остаться с ней сейчас, но дела не ждут. Нужно решить все вопросы с ее бывшим мужем. Я раздавлю этого гада с беспощадным удовлетворением. Он ответит и за то, что делал с девушкой раньше, и за то, что посмел угрожать ей сейчас.
Тихонько собираюсь, стараясь не разбудить Машу, и, проверив детей, которые мирно спали в детской, выезжаю в офис.
В здании еще пусто и темно. Именно то, что нужно для приватного разговора. С минуты на минуту должны прибыть Дима и Влад, они обещали пробить по базе того самого Артура, бывшего Маши. Следом приедет адвокат. Мы решим это дело быстро и по закону. Вот только мне хочется самолично разобраться с уродом.
Завариваю себе кофе и тут же слышу стук в дверь.
– Егор, привет! – заходит Влад. Он пожимает мне руку и усаживается в кресло.
– Нашел что-то? – перехожу сразу к делу. Ставлю чашку кофе перед Владом и усаживаюсь за стол.
– Нашел, но тебе не понравится… Сейчас Димона подождем, у него все доки.
– Хорошо. Как сам? Как Кира и дети?
– С Кирой все лучше не бывает. Она необыкновенная. Не знаю, за какие заслуги судьба вернула ее в мою жизнь.
– Я так рад за тебя! – искренне произношу я.
– А ты что? Ничего не рассказываешь… Кто она, эта Маша Карпенко? Что-то мутная у нее история прошлого.
– Да уж, сам не знаю всего, но, кажется, я по-настоящему полюбил, Владюх, нет слов, чтобы описать то, что я чувствую.
– И не надо! Все написано на твоем лице. Ничего! Решим все вопросы с ее бывшим. Он у нас еще на коленях ползать будет.
– Кто на коленях будет ползать? – заходит в кабинет Дима.
– Наша маленькая проблемка, – отвечаю я, здороваясь с другом.
– А, это. Да, тут вот какое дело. Сама проблемка-то не совсем и большая. Так, мелкая сошка, но в подвязках у этого карасика ходит куда более крупная рыба, – серьезно отвечает Димка, бросая папку на стол.
– Что ты имеешь в виду?– спрашиваю.
– Сам почитай, – кивает на документы Дима, и я открываю их.
Пока пролистываю его данные, в груди растет все большая злость. Этот подонок оправдывает в суде и защищает исключительно насильников и убийц. Молча пробегаю глазами по его «заслугам», а Влад добавляет к уже прочитанному:
– Карпенко Артур Акимович, тридцать пять лет, место жительства – Москва. Родители неизвестны. Но по тем обрывкам информации, что мы слышали, отец убил мать, сел, там же, в тюрьме, и умер. Убили сокамерники. Наш же Артурчик выучился на адвоката и теперь яростно защищает всех маньяков и насильников. Отсюда и подвязки в криминальном мире.
– Он может отсудить детей Маши?
– Легко! С его связями это плевое дело! Но и мы ж не лыком шиты, верно? Посмотри в другом файле, там компромата на него нашли… В общем, только одно твое слово, и Артурчика загребут по десятке статей.
– Отлично!
– Оно-то так, но есть небольшая проблемка, – тянет Дима.
– Какая? – Поднимаю взгляд на друзей. Они неловко переглядываются, и Влад отвечает:
– Понимаешь, все, что мы ему можем пришить, никак не получится сделать, не подставив его «крышу». То есть на выходе будут проблемы куда серьезнее. Вот если бы он засветился сам, тогда б ему ничего не помогло…
– Я понял… Насколько крупная рыба эти самые бандиты?
– Очень. Одного из них ты регулярно видишь по телеку. Скажем, вообще нежелательно ворошить это болото, если не планируешь уезжать. В противном случае, боюсь, ни Маше, ни детям просто не выжить. Вот так все серьезно, Егор.
– Да уж… – тяну я, думая, как можно решить проблему. – Ладно, сейчас дождемся адвоката и обсудим с ним момент угроз самой Маше.
– А вот это уже дело! – оживляется Влад. – У тебя есть запись телефонного разговора? Письмо? Сообщение?
– Нет…
– Тогда нужно достать! Звони Маше и говори, чтобы записывала, как только этот урод снова объявится.
Я встаю и, взяв мобильный, набираю любимой. Долго слушаю гудки, но трубку никто не берет. Что ж, может, еще спит или в душе.
Захожу обратно в кабинет. Мы с друзьями еще час-второй строим разнообразные комбинации планов, пока к нам не присоединяется адвокат.
– Здравствуйте! – серьезно кивает пришедший мужчина.
– Антон Петрович, рады видеть, заходите! – произносит Влад, предлагая стул мужчине.
– Ну что ж, чувствую, дело серьезное, раз вы втроем в сборе. Я слушаю.
Мы с друзьями переглядываемся, и я начинаю рассказ. Выслушав меня, адвокат просматривает то, что удалось накопать ребятам, и откладывает папку в сторону.
– Что ж, интересно. Но вы понимаете, что на некоторых фигурирующих в этой папке личностей лучше не рыпаться. Даже с вашими деньгами и связями. Нет, оно-то, конечно, можно, но будет ли все это стоить результата!
– Что вы имеете в виду? – серьезно переспрашивает Дима.
Антон Петрович поворачивается к нему и отвечает:
—Дмитрий Николаевич, вы, конечно же, посадите и Артура Акимовича, и других личностей. Тут, бесспорно, суд на вашей стороне, но…
– Но что? – подаюсь я вперед.
– А то, Владислав Кириллович, что на вас начнется охота. И никакая охрана не спасет. Даже смена личности и отъезд не помогут. Я знаю этих людей. Они сделают все, но перетрут в порошок все, что вам дорого. И жен, и детей. Их в первую очередь.
– Понятно, но какой у нас выход?
– Нужно ловить этого Артура в одиночку. С поличным!
Я киваю и снова выхожу позвонить Маше. Уже обед, а она не перезвонила. Внутри закрадывается тревожное чувство, но я гоню его прочь. Мы справимся. Набираю ее еще раз и еще, но девушка все так же не берет трубку.
Проклятье. Что-то случилось!
***
Мария
Просыпаюсь, когда лучи солнца пронизывают комнату ярким светом. Лениво потягиваюсь и оборачиваюсь. Половина кровати, где спал Егор, пуста. Что ж, значит, ушел очень рано.
Встаю и, одевшись, спускаюсь на кухню. Завариваю себе кофе, но руки трясутся так, что трудно донести чашку до губ. Быстрее бы Егор вернулся. На душе очень неспокойно. Иду к двери и, проверив все замки, возвращаюсь на кухню.
«Все будет хорошо!» – убеждаю я себя, потягивая напиток. Вымыв чашку, я хочу набрать Егора, но вижу, что батарея практически села. Поднимаюсь снова в спальню и ставлю мобильный на зарядку. Бросаю взгляд на часы и понимаю, что пора идти будить малышей: разоспались мы сегодня. Потом нужно приготовить обед, убраться…
Выхожу из комнаты и врезаюсь в чью-то грудь. Медленно поднимаю взгляд. От крика меня сдерживает только осознание, что я могу напугать детей. Зажимаю
