Леона достала из ниши стола мятый журнал и расправила на развороте. Фотографии сопровождал кричащий текст. Спасибо пронырам журналистам!
Полицейский поднял брови.
— Верите желтой прессе?
— Верю тому, что вижу. У них у всех глаза несчастных детей.
Карточки, которые курсировали по новостям под графой «Пропали подростки», правда отличались редкостным пиздецом. Попадись Леоне в руки такие фото — она бы точно решилась на похищения гораздо раньше.
Полицейский покачал головой, проводя пальцами по матовым страницам.
— Я могу забрать?
— Как хотите.
Полицейский запихнул журнал в портфель. И остановился взглядом на картине дома с распахнутыми окнами, которую нарисовала Сьюзен перед отъездом.
— Иногда я корил себя, что закрыл дело. Что нашел — всех вас. Спасибо, что уделили время.
Он ушел, оставив в душе Леоны странный флер. Хоть беги и признавайся: все хорошо! Теперь все хорошо! Но нет. Дурой и самоубийцей она не была. А ответственность за принятые решения каждый должен нести сам.
* * *
Поднятый шум и не думал утихать. Снова, как давно, началась цепь передач, посвященных исчезновениям подростков, от тупой говорильни до интересных диспутов. Одна заставила Леону застыть у экрана вместо похода в туалет.
— У нас в гостях Итан Грегори, признанный независимый судебный эксперт, в прошлом много лет проработавший психиатром. Мистер Грегори, вам слово.
— Добрый день. Хочу напомнить присутствующим и слушающим, что Нельсон Бенджамин Салливан, который получил прозвище Гамельн, похищал детей не из прихоти или извращенных порывов, а потому, что их матери не справились с воспитанием. Кевин Адриан Бон голодал и ходил в обносках, Сьюзен Зое Пэтерсон били за малейший проступок, Оллин Саманта Уолкер в роли служанки следила за хозяйством и младшим братом, Чарли Логан Маккой сидел в четырех стенах роскошного особняка без права гулять и с кем-то дружить.
После такой вступительной речи в зале поднялись шепотки, а Леону будто окунули в прошлое. Грегори же спокойно продолжил:
— Следует сказать, что в жизни этих подростков особо ничего не изменилось. А местами усложнилось и усугубилось. Считаю нужным сообщить, что Кевин скончался из-за безалаберного отношения родителей, которые вовремя не оказали сыну медицинскую помощь. Мальчик умер всего через два с половиной года после возвращения домой, — Грегори сделал паузу, давая возможность слушателям вникнуть в слова. — Мне удалось также выяснить, что Сьюзен, о пропаже которой сообщили первой, подвергалась множеству медицинских обследований все те шесть лет, как ее забрали домой. Оллин жила с сумасшедшей двоюродной тетей, которая считала девочку своей погибшей на пожаре дочерью. Жизнь Чарли на их фоне покажется вам райской: богатый дом и все, что душе угодно. Но из-за постоянной работы и разъездов мальчик практически не видится с матерью. На расспросы полиции она не смогла ответить, с кем ее сын дружит, что любит делать в свободное время и где бывает чаще всего. Не знаю, как для вас, а для меня это большой показатель родительского равнодушия.
Грегори показал на камеры выписки из морга, больниц и школ, а потом разложил их веером и взял в руки только один лист. Издалека различались лишь цифры и то, что часть предложений были подчеркнуты.
— По косвенным признакам, таким как найденные примерно одинаковые записки, взятие с собой минимума одежды и регистрация на сайте «Возрождение», я пришел к выводу, что подростки нашли друг друга и решили совершить коллективное самоубийство.
В зале поднялись страшный шум и суета. Выкрики «Как вы можете!» и «Да что это делается?» сливались в нестройный гул. Все продолжалось минут пять, пока Грегори не постучал судебным молоточком. В кармане его носил, что ли?
— Мне больно это признавать, но статистика не на нашей стороне. С каждым годом процент коллективных самоубийств и интернет-суицида лишь возрастает. Власти не успевают отслеживать социальные сети, а родителей зачастую не интересуют внутренний мир ребенка, его проблемы и потребности. Потребности не в материальном достатке, а во внимании, поддержке, любви, насколько бы банально это ни звучало. Пропавшие подростки два раза прошли через так называемое чувство ненужности. Исход очевиден.
— Но тела ведь не найдены! И Чарли вернулся домой!
— Вероятно, Чарли передумал в последний момент, потому что на могиле Кевина найдены четыре желтые гвоздики и записка «Мы идем к свету». Напомню, что за Клиссолд-парком, где в последний раз видели подростков, находится кладбище Эбни-Парк.
Одна из зрительниц, похоже, рухнула в обморок. Еще кто-то вскрикнул. Многие повскакивали. Персонал и съемочная группа забегали, успокаивая людей и разнося воду.
— А что насчет еще одной девочки? — мужчина во всем черном с бейджем «пресса» подался вперед. — Была же еще одна? Элеонора, кажется…
— Она старше остальных детей лет на пять, поэтому уже закончила школу и работает. У них слишком разный круг интересов и притязаний. Сомневаюсь, что Чарли, Оллин и Сьюзен пытались с ней связаться.
— А с Гамельном?
— Гамельн бросил их, если вы забыли. Предал. Показал другую жизнь и оставил одних, без защиты. Дети такое не прощают.
— Почему вы пришли к такому выводу?
Леоне самой захотелось возмутиться, топнуть ногой и все отрицать. Грегори крышей внезапно поехал? На фоне прочих холодных рассуждений это воспринималось горячечным бредом. Логичное по сути — и абсолютно абсурдное по наполнению. Гамельн не предавал их. Если Грегори встречался с другими детьми, он должен был это понять.
— Проблемы в семьях этих подростков начались не месяц и даже не шесть лет назад. Мне страшно подумать, сколько эти дети страдали. Они оказались пленниками ситуации. Но никто из них не слал письма в тюрьму — единственному взрослому, который был к ним участлив.
— Почему же они не совершили суицид раньше? — журналист направил на Грегори карандаш.
— На это сложно решиться в одиночку. А по сети не так-то легко искать нужных людей, особенно не зная полных имен. Кроме того, полноценный доступ к компьютеру из троих был только у Чарли. Думаю, он и нашел девочек. А идею предложила Сьюзен. Многие годы в больнице расширяют представление о действии лекарств, жизни и смерти. Почти потерявшая свою личность Оллин просто не сопротивлялась им, — Грегори потер переносицу. — Конечно, это мои личные догадки, но они основываются на собранных материалах по делу. Все желающие могут их изучить в моем присутствии.
— Спасибо, мистер Грегори, за как всегда профессиональный взгляд! А сейчас я пригла…
Леона выключила телевизор и закрыла глаза. Передача была поддерживаемой правительством. В зале даже присутствовал кто-то из сотрудников полиции. Хотя речь Грегори — кич и на самом деле страшный приговор, но… Лучше бы все и правда поверили, что девочек больше нет. Лучше бы все…
Леона распахнула глаза. Кинулась в свою комнату. Под кроватью в коробке лежали «подарки Гамельну» — мелкие вещи на память. Леона сгребла их в охапку и прижала к груди. Сердце стучало как сумасшедшее. Пальцы тряслись. С каждой секундой она все больше наполнялась уверенностью, что эта дикая идея сработает.
Если взяла на себя ответственность — неси ее до конца.
* * *
— Знаешь, я будто снова переместилась во времена, когда ты только вернулась.
Они ужинали в очередной раз вдвоем и в тишине. Элизабет перестала смотреть сериалы и читала книги. Хотя в этот раз Леона сама ждала выпуска новостей.
— Что? Почему?
— Ты очень напряженная и замкнутая. Тебе хочется вернуть все как было — чтобы и подростки, и Гамельн рядом. Я же чувствую.
Леона не донесла кусок мяса до рта, отложила на тарелку. Спрятала руки под стол.
— Перетерплю. Смысл поганить то, что работает?
— Даже когда начинает работать со скрипом? — мама попыталась поймать ее взгляд, но Леона не поддалась, замотав головой.
— Ничего не!.. Не скрипит. Катится. И докатится! На хрена тогда было столько жертв и усилий?!
