с твоим отцом, – осматривает меня. Оценивает. Как, впрочем, и я его внушительную фигуру, черную бороду и руки, покрытые густой порослью. Но шрам все равно оттягивает на себя внимание. Как он его получил?
– Он не особо меня в них посвящал, – что-то шевелится в памяти. – Но, кажется, это вы были противником в суде насчет земли под Москвой.
– Весьма дорогой земли, принадлежавшей нашим предкам, – уточняет Рашид, а я глотаю смех.
– Ваши предки жили под Москвой?
Это почти прямое оскорбление, но мне плевать. Мне с ними дел не вести, бояться их тем более нечего.
– Простите, увидел своих друзей, – замечаю я вдалеке чету Синицыных и, судя по всему, их кузину Невскую с мужем.
– Конечно-конечно, – улыбается, сияя желтым зубом, Рашид. Премерзкий тип. – Гуляй пока.
– Пока?
– Но разве тебя не ждет семейная жизнь?
– Я и сам ее очень жду, отдыхайте.
Пока я добираюсь до Синицыных, чувствую на себе взгляд нерусской семейки, но не обращаю внимания. Здороваюсь еще с несколькими знакомыми, принимаю поздравления с неожиданным выздоровлением и наконец приветствую друзей.
– Охренеть, – только и выдыхает Марк, а мы с Невским ржем. Не знаю, кто путает Марка и Кирилла, как по мне, у первого немного глуповатое выражение лица, особенно сейчас. – Кто ты и куда дел ублюдка Харитона?
– Буду считать это за «здорово выглядишь, я рад, что ты стоишь».
– Точно. Вот именно так я и хотел сказать, – смеется он и жмет мне руку, обнимает. И тут в разговор вступает Невский.
– Мирон Невский.
– Знаю, знаю. Как можно не знать чемпиона. Круто обошел Ломана на последнем круге.
– Он сам затупил. Вильнул влево. Дал мне проехать.
Мы усмехнулись друг другу. Так ведь и в жизни происходит. Некая игра в настольный теннис, где только и ждешь, когда оппонент ошибется.
– Ну и где твоя Ева, мне не терпится с ней познакомиться, – почти прыгает от счастья Даша. Ее снова начало разносить. Или она беременна, или Марку пофигу, что она снова станет его булочкой. И почему в голову снова лезет Эвелина? Она-то вообще каким боком в мозгах?
– Или увидеть ее платье? – усмехается Саша Невская, подмигивая мне. Судя по виду, девчонка модель и знает толк в красоте. Я бы и сам на такую клюнул.
– Скоро будет. Когда церемония начнется. Так что рассаживайтесь, – указываю на арку, возле которой уже сидит больше сотни гостей.
Это удивительное дело, ведь приглашения были разосланы всего за полторы недели, и все тем не менее нашли время, чтобы хапнуть хлеба и зрелищ.
Ребята уходят на свои места, а меня вдруг дергает Гриша, глаза которого широко раскрыты. Хрен знает почему, но даже не зная, что произошло, меня накрывает ощущение приближающейся паники.
– Ну что ты вылупился, говори…
– Там Кирилл Сергеевич, того…
Я даже не уточняю, просто бегу за Гришей, надеясь, что он просто пропоносился. Он все-таки шафер. Но дела оказываются дерьмовыми в другом смысле.
Зайдя в дом, слышу треск, словно кто-то ломает дверь. Тут же бросаюсь к самой стратегически важной комнате дома, к кабинету. И действительно, Кирилл ломает туда двери. И я не успеваю крикнуть, как он ее вынес плечом.
– Ты какого хера творишь?! – ору я и врываюсь за Кириллом, который уже сидит за компьютером и что-то пытается подключить, но на экране довольно ярко светится червь, который в прямом смысле сжирает всю информацию. Вирус? Но откуда, вашу мать.
– Кирилл? – меня пробирает холодный пот. Мы ведь только вышли на биржу, ошибок быть не должно.
– У кого был доступ в этот кабинет?! – орет Кирилл, взбешенный не на шутку. – Харитон, они сожрали все, скупили все акции, мы потеряем компанию! Что ты стоишь?!
Меня как отрубает. В голове не укладывается. Это не может быть правдой. Она не могла. Не могла!
– У кого, Харитон?!
– Гриша?
– Это не я. Я даже не заходил сюда.
– Да не мели языком, – ору я в панике. – Еву сюда приведи.
– Сейчас?
– Немедленно!
Он тут же выбегает из кабинета, а я стираю со лба пот и подвигаю Кирилла, тут же пытаясь устранить ошибку. Этот вирус. Я даже не знаю, кто может создать подобный. Никогда не видел такого.
– Харитон, что делать? Харитон! Мы потеряем все!
– Вали в офис. Главный сервер там. Выруби все.
– Но биржа… Нас откинет на несколько лет.
– Лучше потерять деньги, чем потерять компанию. Быстрее! – толкаю я его, и тот, бледнее муки, выбегает из кабинета. Я же остаюсь ждать Еву. Наверняка ее шантажировали. Да, точно, она не виновата. Она сейчас мне все объяснит. Может, авария… Да, точно. Я был в больнице, и кто-то ее…
– Харитон Геннадьевич…
– Что? – поворачиваюсь к Грише, на котором лица нет.
– Ее нет.
– Что?
– Евы нет. Платье висит на вешалке, а ее нет.
Я не верю. Я не могу поверить в эту чушь! И сам бегу в ее комнату. Толкаю дверь и ощущаю полную пустоту. Потому что в комнате ничего не осталось от Евы. Я открываю шкаф и понимаю, что она взяла только свои старые вещи. Ничего больше. Тогда начинаю искать записку, хоть что-то, что бы объясняло ее поведение.
– Харитон Геннадьевич, – входит Кристина, похоже, еще не понимающая, что вся ее работа накрылась крышкой гроба, и я собираюсь вбить туда пару гвоздей. – Все ждут. Готовы. Можно начинать.
– Что начинать? – смеюсь я, не представляя, как буду говорить гостям, что свадьба отменяется. Впрочем, Кристина сама это сделает. – Свадьбы не будет.
Она пошатывается. Хватается за сердце.
– Как?
– Жопой об косяк! Сбежала невеста!
– Но почему? Вы же…
– Да-да, я просто охренненый. Иди к гостям, – продолжаю смотреть на платье, что гладил несколько минут назад. Она уже знала. Она все спланировала.
– Что сказать?
– Ты тупая? Скажи, что свадьбы не будет.
Она сглатывает, кивает и уходит из комнаты, в которой я срываю платье и буквально рву его на части.
Люблю, говоришь? Люблю? Сука!
Выхожу к гостям, перед которыми стоит Кристина, но вместо того, чтобы смотреть на нее, они смотрят на экран. Все тело немеет. Я даже не знал, что тогда снимали. Кто снимал? А если бы знал, сжег бы запись, потому что такое никому нельзя показывать.
Бегу к аппаратной, за которой уже никого нет, но пока бегу, могу расслышать четкое: «Твоя дочка не такая уж чистая, как ты думал. Харитоша, сынок, прикрой зад. Ты выиграл спор, хотя в тебе и не сомневался». Перед тем, как выдернуть провода, лишь на миг поднимаю голову к экрану, чтобы увидеть крупный план ошалевшего лица толстой девчонки. Всего миг,
