Надеть вчерашнюю одежду оказалось невозможно не только из-за безнадежно помятого состояния, из-за чего могут появиться вопросы, на которые Хоуп не хотела отвечать. Но этим утром она обнаружила еще и несколько кровавых пятен на рукаве блузы и брюках, возникновению которых у нее также не было достойного объяснения, поэтому иного выбора, кроме как довольствоваться одеждой Экей, не было.
По крайней мере, Гидеон оделся довольно небрежно, не дав ей почувствовать себя полной идиоткой. Джинсы смотрелись на нем удивительно хорошо, а футболка полностью закрывала его пупок.
— Мы заедем к тебе чуть позже, и ты сможешь переодеться, — пообещал он, поворачиваясь к ней спиной и наливая чашку кофе.
— Мы заедем туда сначала, — возразила она.
— Не стоит, — задумчиво протянул Гидеон. — Кто-то должен был видеть Табби, околачивающейся вблизи клуба, где играла группа Экей, или в кафе, или вблизи ее квартиры. Она не невидимка. Некоторым людям мешает официальная одежда. Они начинают защищаться и стараются как можно скорее избавиться от нас, поэтому мы остаемся ни с чем. Сегодня мы выглядим более непринужденно и просто позадаем еще немного дополнительных вопросов.
По поведению Гидеона можно было подумать, что утром не произошло ничего необычного. Он не был холоден, но также не был радушным и милым. Он полностью сосредоточился на расследовании и с тех пор, как поднялся с постели, ни разу не прикоснулся к ней.
Может быть, потрясающий спонтанный секс с едва знакомой напарницей не являлся для него чем-то необычным. А вот для нее такое точно было экстраординарным, но она не хотела, чтобы он об этом узнал. Особенно, если считал случившееся рядовым и малозначительным событием.
План на день состоял в том, чтобы подключить к делу еще одного детектива, скорее всего, Чарли Ньюсома, который займется поисками всех женщин, подходящих под общее описание Табби, а Хоуп с Гидеоном тем временем снова опросят друзей, коллег и соседей Шерри Бишоп. Вдруг кто-нибудь видел Табби перед смертью Шерри. Возможно, кто-нибудь знает ее фамилию. Если им не подвернется удача, они не продвинутся дальше имени «Табби». Сегодня Гидеон должен встретиться с художником, составляющим эскизы. Хоуп не знала, как он объяснит, откуда узнал лицо убийцы, но как-нибудь справится. Еще у нее была тряпка, которой она вытирала препарат Табби. Шансов что-либо узнать с его помощью мало, но она собиралась отправить тряпку в лабораторию. К сожалению, пройдут недели, прежде чем будут готовы результаты, а недель у них не было.
— Сегодня приезжает моя сестра, — сказала она. — Она делает драгоценности для магазина, и у нее готовы новинки для продажи.
Гидеон поднял голову и посмотрел на нее.
— У тебя есть сестра?
Еще одно наглядное доказательство того, что они недостаточно хорошо знают друг друга для случившегося этим утром.
— Да.
— Если тебе нужно провести время с сестрой, я не возражаю.
Разумеется, он не возражал. Избавившись от нее, он, наверняка, почувствует облегчение.
— Нет. На самом деле мы довольно часто видимся. — И кроме того, рядом с мамой и Санни я всегда оказываюсь не к месту.
— Она похожа на тебя? — спросил он, наполовину поддразнивая, наполовину любопытничая.
— Нет. Она на два года старше, у нее три маленьких мальчика, и она такая же чудная, как мать.
— То есть ты всегда была единственной «нормальной»?
Некоторое время она действительно так думала. Она была совершенно уверена, что не только нормальна, но и права в своем скептицизме. Гидеон в значительной степени развеял эту теорию.
— Нормальность — вещь относительная.
Он не стал развивать эту тему.
— Пойдем. Мы можем опоздать.
Хоуп схватила свою сумку и последовала за Гидеоном к лестнице, ведущей в гараж. Она понимала, что он делает, только не знала почему. Он игнорировал случившееся в надежде оставить все по-прежнему. Он снова стал профессионалом: Гидеоном Рейнтри, полностью сконцентрировавшимся на расследовании.
Возможно, если она последует его примеру и притворится, что ничего не изменилось, они смогут работать вместе. И, возможно, даже станут друзьями. Гидеон был хорошим полицейским, и она могла многому научиться у него.
Вообще-то, если задуматься, Хоуп сомневалась, что сможет вести себя подобным образом. Изменение в их отношениях было слишком глубоким, чтобы игнорировать их. Должна ли она рискнуть и сказать Гидеону, что не может быть лишь его напарником и другом? Она женщина, которая предпочитает иметь все или ничего. И пару лет назад Хоуп решила, что ее единственный выбор это «ничего». А может, будет лучше, если она не станет рисковать и позволит Гидеону отступить и продолжить притворяться.
К счастью для них обоих, не было никакой необходимости принимать это решение сегодня утром. Табби была где-то рядом, и интуиция подсказывала Хоуп, что эта женщина никуда не денется, пока не закончит начатое.
Если Табби и была местной, то полицией никогда не задерживалась. По крайней мере, под именем Табби или Табита. Разумеется, они никак не могли убедиться, что это ее настоящее имя. Это могло быть и прозвище. Возможно, ее звали Кэтрин или Кэт, а потом кто-то начал называть ее Табби, и это прижилось. А мог быть и псевдоним, никак не связанный с настоящим именем, в таком случае имя «Табби» ничем им не поможет. Как бы то ни было, первоначальный поиск по имени и физическому описанию ничего не дал. Гидеону не потребовалось и пятнадцати минут, чтобы тщательно изучить все, что удалось раскопать Чарли. Несколько детективов проверяли ближайшие гостиницы на тот случай, если Табби была не местной. Чарли и еще один детектив изучали сейчас федеральные базы данных, а это, вероятно, потребует некоторого времени. Хоуп настояла на том, чтобы отправить частицы использованного Табби препарата в государственную лабораторию, убедив Гидеона, что если удастся установить ее личность, то позже они придумают, как объяснить, откуда взялся препарат.
Он не мог официально заявить о произошедшем вчера вечером. На его бедре не осталось даже намека на рану, а свое пребывание в условленном месте и в определенное время мог объяснить не иначе, как рассказав, что общался с призраком Лили Кларк. В любом случае, вряд ли шеф и коллеги воспримут это объяснение с такой же легкостью, как Хоуп — да он и не стремился поведать о своих способностях. Предавать гласности свои таланты было не просто неблагоразумным, более того, это строго запрещалось.
Возможно, его напарница и чувствовала себя неуютно в одежде Экей, но выглядела отлично. Изящно и в то же время небрежно. Каблуки, едва выглядывающие из-под потертых гач джинсов, сделали облик еще более соблазнительным. Когда они брали показания у друзей Шерри Бишоп, все мужчины разоткровенничались с Хоуп. К сожалению, ни один из них не сказал ничего дельного или полезного.
