Любовный приворот
Зал плескался в разноцветье лазерных подсветок и всевозможных ламп. Он то тонул в темноте, то вырывался из нее разномастной беснующейся толпой. Эта прыгающая, дергающаяся масса в бешеном ритме меняла цвет, то вдруг пульсировала белым, словно по углам начинали строчить пулеметы, то плавно становилась розовой и тонула в голубом. Я сидела за барной стойкой и наблюдала в отражение зеркал за Ромой. Парень разошелся не на шутку. Он одну за другой менял партнерш, хватал их и кружил, поднимал на руки и вытворял такое, что могло показаться, занимался танцами профессионально. Никто из девчонок не мог подстроиться под него, как ни пытались. Но не это главное, а то, что этот парень танцевал почти без перерыва. Он уже дважды хватал меня и увлекал в толпу, и дважды я возвращалась за стойку, едва двигая ногами. Сердце колотилось так, что казалось, еще немного и вылетит из груди, а рубашка на спине уже намокла от пота и противно прилипала к телу.
«К утру от меня уже будет не пахнуть, а вонять», – подумала я вяло и поманила пальцем бармена.
– Весь во внимании! – Щеголеватый паренек перегнулся ко мне через стойку.
– Я одну подругу ищу! – закричала я ему на ухо. – Вместе в школе учились! Фара зовут. Не слышал?
– Фара?! – переспросил он.
Я выразительно кивнула.
Бармен пожал плечами и выпрямился.
– Странное имя, – сделал он вывод.
– Издеваешься? – Я разозлилась. – Это погоняло!
– Ты что, из зоны откинулась? – зло спросил он.
Я оторопела.
– Почему так решил?
– Погоняло у бандитов, – пояснил бармен. – Вульгарно звучит…
– Какие мы нежные! – произнесла я и скривилась.
– Не обижайся, – попросил он уже более миролюбиво.
Сбоку возникла Тонька. Познакомились час назад. Она спросила в туалете помаду…
– О чем базар? – спросила Тонька.
– Ты не знаешь, случайно, девочку, которую Фара зовут? – спросила я.
– Не-а! – Она покрутила головой. – Смешная кличка…
Тонька бесцеремонно выбросила соломинку из моего стакана, сделала из него несколько больших глотков и снова устремилась в толпу.
Я брезгливо отодвинула стакан и загрустила.
Наконец Ромка выбрался из клокочущей толпы и подсел на табурет рядом.
– Фу! – выдохнул он. – Ну что, какие планы на вечер?
Я поморщилась. Он говорил громко и прямо в ухо, стараясь перекричать музыку.
– Вечер уже прошел, – констатировала я.
– Ха-ха-ха! – рассмеялся он странным, неживым смехом и вдруг умолк. – Ночь!
– Утро скоро, – заметила я.
Уже неделю я скитаюсь по самым разным барам и клубам, которые были, так сказать, в шаговой доступности от места гибели Бармалея. Конечно, не исключено, что убийцы напротив, приезжали издалека. Но я тешила себя тем, что они были хорошо осведомлены о лабиринтах наших дворов. Это наводило на мысль, что если не все, то кто-то жил здесь и навел на Бармалея. Сегодня в клубе снова пустышка. Не было даже отдаленно похожей на Фару девушки. Не слышали о такой и бармены. Не видела я и парней, которые были с ней тогда, но была уверена, вся троица держится вместе. Их многое теперь объединяет.
– Я вообще спросил, какие у тебя планы? – уже с раздражением крикнул Ромка и вдруг снова рассмеялся.
Некоторое время я делала вид, будто думаю, и тянула коктейль.
– Предлагай, – разрешила я наконец, размышляя, стоит или нет разделить с ним постель.
Усталость валила с ног.
Рома загадочно огляделся по сторонам и наклонился ближе.
– Тут предложение поступило, – вкрадчиво сообщил он и без обиняков озвучил: – Поехали к Гарику?
Спросив это, он вдруг снова рассмеялся, а я потянула носом воздух, пытаясь понять, отчего он такой веселый.
– Кто такой, этот Гарик? – Я напряглась.
Любое предложение куда-то идти настораживало меня и отрезвляло. Парни в таких заведениях того и ждали, когда девушка дойдет до кондиции, чтобы подцепить ее. Я, в принципе, не против, но только с одним и без всяких там довесков в виде друга…
– Гарик – это кадр! – многозначительно произнес Рома и, видимо, посчитав это достаточным объяснением, повторился: – Ну, так как?
Музыка заиграла громче.
– Ты так и не ответил, кто это? – прокричала я на ухо Ромке.
– Один хороший человек, – продолжал отвечать загадками он и при этом мерзко хихикать.
– Достал ты уже! – Я психанула. – Гарик, имя не русское.
– А-а, – протянул Рома. – Ты в этом смысле.
– Ты не ответил! – напомнила я, решив, что если он продолжит дурачиться, обломлю.
– Гарик по ходу армянин, – сказал Рома. – Только наполовину. У него мать русская.
– Наполовину не считается, – резонно заметила я. – А что там у этого Гарика? Хата свободная?
– Родаки укатили куда-то, – подтвердил Рома, дергая в такт музыке головой. – Гарик приглашал…
Я поскучнела и сделала вывод:
– Так это он тебя приглашал!
– Почему? – Рома вытаращился на меня как на ненормальную. – Если Гарик зовет, то всех! Ты Гарика не знаешь… Потусим! – провыл он и, задрав руки вверх, стал вскрикивать и подвывать: – У-у! Хо-хо!
– Странный какой-то ты, – резюмировала я. – И подкат у тебя такой же…
– Ты это о чем?
– Накатить не желаешь? – передразнила я его, напомнив, с каким предложением он подсел за мой столик в начале вечера.
– А ты юморная! – отвесил он комплимент и предложил: – Коктейль?
Я вздохнула, размышляя, стоит или нет пить еще что-то.
Но Ромка уже делал заказ, что-то наговаривая бармену в ухо. Тот посмотрел на меня лукаво-загадочным взглядом и кивнул. Не мне, а Ромке.
«Интересно, что он ему такого про меня сказал? – задалась я вопросом и оглядела себя. – Все вроде нормально, и прикид клевый. Но отчего у них такой озорной взгляд?»
Меня охватило волнение.
Ромка был здесь завсегдатаем. Его знали многие, и он многим с радостью подмигивал, махал руками или просто здоровался. Пару раз к нему подбегали девчонки. Окинув меня изучающим взглядом, они обнимались с ним нежно и подставляли для приветственного поцелуя щечку. Его любвеобильность настораживала. Он либо очень богат, либо крут. Возможно, и то и другое. Ну, а если поглубже посмотреть в корень, то получается, что богатство и определяет крутость. Хотя о каком богатстве можно говорить в восемнадцать лет? Скорее только о толщине кошелька родителей. Сам он, конечно, еще ничего не достиг, да и вряд ли достигнет. К чему куда-то стремиться, если все есть?
Бармен на мгновенье скрылся под стойкой и появился, словно волшебник, с двумя бокалами какой-то красной, как кровь, бурды.
– Это фирменная гадость! – прокричал мне на ухо Ромка.
– Гадость бывает фирменной? – Мне стало смешно.
Я поднесла бокал к губам и вдруг почувствовала странный, немного тревожный аромат.
– Как называется? – спросила я.
– Кровь первой ночи! – то ли пошутил, то ли сказал правду он.
