и не набросилась на меня, как в фильме ужасов. Более того, даже не повела ухом. В голове пчелиным роем носились мысли и желания. Одни жалили череп изнутри дурными идеями, другие щекотали крылышками.
«Валить надо отсюда!» – приняла я решение.
Но просто так уходить глупо. Я понимала, что это шанс, и стала шарить у нее по карманам. Ничего, кроме сигарет и зажигалки. Я огляделась по сторонам и увидела сумку. Она стояла у зеркала. Обычная, не крутая. Такие сплошь и рядом. Она в разы дешевле моей. Хватило минуты, чтобы исследовать ее содержимое. Кроме обязательных женских атрибутов в виде недорогой косметики и салфеток, я обнаружила здесь паспорт на имя Фарасовой Сони, телефон и ключи от квартиры.
Минуты мне хватило, чтобы запомнить адрес. Убийца Бармалея жила рядом, на улице Профсоюзной, и ей было девятнадцать лет. Немного поколебавшись и еще не зная зачем, я переложила ее ключи себе в сумочку и выпрямилась. Пары минут мне хватило, чтобы «скинуть» с номера Фары на мой телефон абонентскую базу. Будет время, попробую вычислить телефоны ее друзей. Хотя можно поступить проще, отдать все Юле. Уж она-то знает, как со всем этим быть.
Уйти из квартиры мне не представилось труда. Хотя немного не так. Если мне никто не препятствовал извне, то внутри пришлось бороться с физиологией. Я уходила, приложив неимоверные усилия, чтобы не вернуться к Гарику. Уже на лестнице я встала. А что, если я зря тороплюсь? Ведь есть шанс классно провести время. Вряд ли Фара, когда проснется, хватится сразу пропажи. А если и хватится, что с того? Неужели решит, что ключи у нее здесь подрезали? Подумает, что потеряла. Да и кто вспоминает про ключи, кроме как у дверей своей квартиры? «Если встретишь кого-то из них, не пытайся наладить контакт», – прозвучал в голове голос Тихоновой, и я сделала шаг, за ним второй и вскоре бежала вниз по лестнице, радуясь звукам собственных шагов, тому, что обломила Гарика, и своей силе воли.
Дорога домой была настоящим испытанием. На остановке и в метро я видела только мужчин. Да что там! Я осязала их спиной! Молодых и не очень, красивых и уж совсем уродливых. Я то и дело ловила на себе осуждающие взгляды их жен и просто спутниц. Уж они всегда чувствуют похоть, исходящую от соперниц, одновременно с угрозой своему счастью. На тех мужчин, кто шел или стоял ко мне спиной, я и вовсе отчаялась смотреть. Взгляд сползал с плеч, на ягодицы, а в голове возникали сцены, достойные фантазии конченых извращенцев. Я старалась думать о чем угодно, смотреть в пол или мимо людей, но тупая и вожделенная боль внизу живота не давала отвлечься. Причем я вдруг поняла, что нет страшных мужчин. Их по факту быть не может!
На этот раз я сняла скромную однокомнатную квартиру на окраине Москвы с видом на МКАД. Добравшись домой, я первым делом залезла под душ. Пока варился кофе, перерыла хозяйский шкаф и нашла валериану в таблетках. Выпив сразу несколько штук, стала ждать, когда они возымеют действие. Потом я пила кофе, глядела на проносящиеся по дороге машины и размышляла, как поступлю с Фарой. По идее нужно было все передать Юльке. С другой стороны, у меня появилось желание отомстить лично этой сучке. Ведь, как ни крути, Бармалей мне друг. Причем настоящий. Да, вонючий и неприятный, тем не менее он потратил все свои сбережения и помчался в неизвестность спасать меня. Я вдруг поняла, что он и Мишка-алкаш стали в этом городе и в этой ситуации теми людьми, без которых бы я просто не выжила. Да, мы оказывались с его пьянками в весьма неприглядных и комичных ситуациях, но выходили из всех этих передряг. С другой стороны, какая-то соплячка Фара и ее дружки просто так, ради куража зарезали человека. Это как потрахаться ради интереса. Жуть! Эти трое негодяев даже не подозревают, у кого отобрали жизнь! – осенило меня. – А ведь и я такая же была! Что я думала о таких, как Бармалей, бомжах? В лучшем случае ничего, и старалась переходить на другую сторону улицы. На самом деле у каждого своя судьба, мечты и собственные радости! Нет, Фаре надо отомстить. Да так, чтобы на всю оставшуюся жизнь запомнила Бармалея. Чтобы приходил он к ней в страшных снах. Только как это сделать? Что можно устроить такое, чтобы проняло ее до самых костей? Чтобы свербело в мозжечке? Чтобы сводило скулы?
Вообще, я считала, что овладела искусством мести. Как всегда бывало в школе, когда мне нужно было кому-то из сверстниц испортить настроение, я начинала на себя примерять разного рода ситуации и обкатывать собственные фобии. Так и сейчас первым делом я вернулась на год назад, на ту злосчастную дорогу, где подрезала машиной Лешки Конекста машину, за рулем которой ехала Маринка. В результате подстроенной мною аварии девчонка на всю жизнь осталась инвалидом и теперь уже наверняка не сможет водить ничего, кроме инвалидной коляски. Нет, у меня была мечта разбогатеть и вылечить ее. Но в глубине души я понимала, что это все утопия. Если бы такая возможность существовала, то ее наверняка использовал бы отец, олигарх местного разлива. Так вот, первым делом я стала вспоминать, чего тогда больше всего боялась. Я не беру в расчет разоблачения. Тогда Маринка из-за травмы головы не вспомнила, что послужило причиной аварии. И полиция, и родители сошлись во мнении, что девушка попросту не справилась с управлением. Более того, никто даже не узнал, что мы ехали наперегонки. Мальчишки, которые доверили нам своих железных коней, не самоубийцы и скрыли это от отцов, а я никому не рассказывала. Первые несколько ночей я даже спать не могла. Любой звук в ночи заставлял открывать глаза и прислушиваться. Тогда я боялась полиции, того, что Маринка умрет, боялась Бога, в которого вдруг поверила, и стала переживать за душу, которой придется после такого греха гореть в вечном огне.
«Что же может напугать Фару?» – ломала я голову.
Утро для меня началось в обед. Только тогда я открыла глаза во второй раз и почувствовала себя отдохнувшей.
Первым делом решила позвонить Юле.
Нет, я не собиралась говорить ей про Фару и посвящать в свои планы мести. Займусь ею сама. Тем более я была больше чем уверена: стоит детективу только узнать адрес убийцы, как она тут же сообщит его в полицию.
