И не из-за злого умысла. Просто так положено. Для меня же Фара – это способ стать чуточку круче.
– Добрый день! – поприветствовала я Юлю, едва она ответила.
– Ты куда пропала? – спросила детектив с тревогой в голосе.
– Никуда. – Я пожала плечами, разглядывая себя в зеркало. – Живу теперь далеко…
– Тебе необходимо проехать в полицию, чтобы составить фоторобот, – ошарашила она.
– Чей? – зачем-то спросила я.
– Той девочки и парней, которые приходили к Бармалею, – сказала она само собой разумеющееся.
Я растерялась. Только сейчас до меня дошло, что, продолжая валять дурака, я укрываю преступников. Как же быть?
– А когда надо туда подъехать? – поинтересовалась я больше для того, чтобы заполнить паузу.
– Сегодня суббота, – стала размышлять вслух Юля, – наверное, теперь только в понедельник.
– А разве в полиции бывают выходные? – усомнилась я.
– Нет, конечно. – Она рассмеялась в трубку. – Но у тех, кто занимается фотороботами, они точно есть.
– Почему тогда не они меня вызывают, а ты? – спохватилась я.
– Это моя инициатива, – обрадовала Юля.
– Понятно, – проговорила я и приняла решение выполнить ее условие. Тем более все равно до понедельника еще гора времени, и я успею изничтожить Фару.
– Почему молчишь? – спросила Юля.
– В понедельник буду, – заверила я ее.
– Что-то голос мне твой не нравится! – неожиданно насторожилась сыщица. – А ну признавайся, что задумала?
– Ничего! Что я могу задумать? – заторопилась я. Но в этот раз получилось еще фальшивее, и я соврала: – Просто не одна я сейчас.
Такой ответ действовал безотказно. По себе знала, человеку становилось неудобно продолжать разговор. Ему вдруг приходит в голову, что с ним говорят из постели.
Приведение себя в порядок в этот раз заключалось в том, что мне пришлось на практике применить знания и умения, полученные в школе мадам Рольгейзер. Благо, что нашелся парик, напрочь меняющий меня, и у дверей Фары я уже оказалась в обличье жгучей брюнетки с двумя родинками над уголком губы. По моему мнению, они должны были размазать любые сходства с внешностью девушки, которую Фара запомнила, возвращаясь от Бармалея. Помимо этого и косметики, половину моего лица закрывали очки с дымчатыми стеклами. В руках я держала сумку, забитую газетами, поверх которых лежали комплекты недорогого постельного белья, купленного в супермаркете. По дороге я заскочила на почту и прихватила бланки заказных писем, на одном из которых неразборчиво написала адрес, который при прочтении походил на адрес квартиры Фары. Если злодейка дома, я суну ей под нос квитанцию и поинтересуюсь, здесь или нет проживает гражданка Иванова. Естественно, она ответит, что не знает такой, и скажет, что является хозяйкой квартиры и фамилия у нее Фарасова. Тогда я извинюсь и уйду. А если мне никто не откроет, тогда я воспользуюсь ключами, но перед этим наведу о хозяйке справки.
Я надавила на кнопку звона и стала ждать. Мне не было страшно. И не только потому, что не первый раз рисковала. Занятия у Рольгейзер тоже пошли мне на пользу. Время шло, а двери никто не открывал. Я позвонила еще раз. Фара была вчера в изрядном подпитии и поэтому могла просто не слышать звонка. Но и на этот раз к дверям никто не подошел. Тогда я позвонила соседям. Здесь все наоборот. Двери тут же открылись, словно за ними того и ждали.
– Вы к кому? – спросила старушка.
– Гав! – раздалось из глубины ее квартиры.
Судя по голосу, собака была не маленькая, и я поежилась.
– Теперь понятно, почему не боитесь открывать двери, – сказала я и, мало надеясь на удачу, с ходу спросила: – Вы не знаете, где ваши соседи?
– А вы, простите, кто?
– Курьер, – соврала я и показала сумку. – Фарасова Соня сделала вчера заказ.
– Сонька?! – переспросила старушка. – Так она днем на работе!
– И что, никто больше не может его принять? – спросила я расстроенно.
– Она одна живет, – подтвердила старушка.
– А когда я могу ее застать дома? – с этими словами я снова показала женщине сумку и бланк. – Тут для нее доставка.
– От кого? – допытывалась старушка.
Я начала злиться и поинтересовалась:
– А вам это что-то даст?
– Да ничего, собственно. – Старушка пожала плечами. – Ей часто что-то приносят. Модно это сейчас стало. Сонька даже пиццу домой заказывает и эти, как их, – она щелкнула пальцами, силясь вспомнить, – японские, из дохлой рыбы…
– Роллы, – подсказала я.
– Точно! – обрадовалась старушка.
– Так когда я могу ее застать дома? – повторила я свой вопрос и попыталась подсказать: – Сегодня суббота.
– Нет! – Старушка замахала руками. – Сонька работает по скользящему графику. Я точно знаю, что будет не раньше понедельника. А так приходите после шести вечера.
– Вы с ней так близки? – восхитилась я. – Сейчас это редкость.
– Так мать ее наказывает присматривать, – стала рассказывать старушка. – Я ей иногда и блинчики пеку.
– А мама ее где? – заволновалась я. – Может, я с ней свяжусь?
– Ой, нет, что вы! – воскликнула она. – Квартиру вот дочке оставила, а сама в Ярославль перебралась…
Все складывалось удачно.
Переговорив со старушкой, я спустилась на этаж ниже, немного постояла и вернулась на площадку. Быстро достала ключи, открыла двери и вошла внутрь. Окунувшись в запахи чужой квартиры, ощутила тревогу. Пахло косметикой, шампунем, кислой капустой и обувью… В двух комнатах царила идеальная чистота и был порядок. С этим никак не вязался образ Фары, лежавшей в ванне у Гарика.
Я обошла комнаты и сделала вывод, что квартира досталась Фаре от бабушки. Уж очень сильно изобиловал интерьер старой мебелью и смотревшимися анахронизмом коврами. Старинный сервант на кухне и вовсе растрогал. Глядя на выставленный на полках хрусталь, я вдруг вспомнила свою бабушку, на деньги которой поехала покорять Москву.
И тут в голову мне пришла идея!
Я развернулась и бросилась прочь. Спустя час я уже была в фотоателье. Фотограф долго не мог взять в толк, зачем мне распечатывать и делать портрет со снимка бомжа, запечатленного на телефон. Наконец, чтобы до него дошло, почему это должно стать произведением искусства, я соврала ему:
– Понимаете, это мой отец, которого я нашла за день до смерти!
Сказав это, я даже мысленно не сплюнула через левое плечо. Мой папаша хуже черта и любой другой нечисти. Его ничем не проймешь и всех, скорее, сам в гроб загонит своими пьянками и скандалами, чем мы его своим карканьем.
– Значит, в траурной рамке и вот такой! – Фотограф для верности развел руки.
Я отступила на шаг, примеряясь к таким габаритам, а потом и к такси, на котором мне придется везти заказы на квартиру к Фаре, и кивнула.
– Точно!
После ателье я устремилась в ближайшую церковь,
