на затылке шишку, всхлипнула и процедила:
– Уроды! Я всех вас убью за своего ребёнка! А тебе, Марина, голову оторву собственными руками!
Я не понимала, за что, зачем и почему меня и Катю решили похитить. Но потом вспомнила, что им была только моя дочка…
Я была женщиной умной и соображала быстро.
В голове тут же всплыл разговор в клинике Звягина о необычности моей дочери и её стволовых клетках.
Но как оказалась втянута Марина?
Но ответа на этот вопрос у меня не было, как и подтверждения теории. Хотя, нет разницы. Моего ребёнка похитили и это уже весомая причина уничтожить всех сволочей, приложивших к этому преступлению руку!
Комната, в которой я была заперта, оказалась захламленным и пыльным чуланом.
Дверь, естественно, была заперта, но самое страшное, из-за двери не доносилось ни звука.
Я забарабанила в дверь руками и ногами, изо всех сил игнорируя боль в голове и теле.
Никто не отозвался, ни одного звука не появилось! И это стало самым пугающим моментом для меня.
Я часто-часто задышала и вдруг, меня скрутило пополам и сильно стошнило.
К рвоте примешалась солёная влага слёз.
Я не могла поверить, я не хотела верить, что это конец для меня и моей чудесной малышки…
«Тарас, Игнат… Где же вы, когда так сильно нужны?!»
Когда меня прекратило тошнить и скручивать в жутких спазмах, я взяла себя в руки и принялась искать что-нибудь, чем можно сломать или выбить чёртову дверь.
Но под руки попадались какие-то ссохшиеся тряпки, швабра, коробки, банки, солома и прочий хлам… Ничего существенного!
– Чёрт! – воскликнула в отчаянии.
Выход оставался только один – разбежаться и хорошенько ударить всем телом по двери и вышибить её к чертовой матери!
Я много раз видела, что именно так поступали крутые мужчины и даже женщины в кино. И я решилась. Правда, разбежаться сильно-то не получилось: чулан был крохотный.
Но я всё же предприняла попытку…
После моего глупого вышибания двери, меня снова скрутило от невыносимой боли, а голова чуть ли не взорвалась.
В придачу ко всем несчастьям, я ещё захотела зверски пить…
Сушняк пришёл из-за того ужасного препарата, который мне вкололи.
Придя снова в себя, я подумала, что могу начать спасать себя способом, как колотить в дверь и что есть мочи звать на помощь. Но этот выход был ничуть не лучше первого.
Из-за двери не доносилось ни звука.
Не ясно, где я вообще нахожусь.
«Я в западне», – подумала внезапно и ощутила зарождающуюся панику. – «Катенька моя. Девочка моя любимая, родная, что они с тобой делают?!»
Тело от ужаса за дочь похолодело, я шумно стала дышать и всхлипывать. От отчаяния закричала и заорала:
– ПОМОГИТЕ-Е-Е-Е-Э-Э-Э!!!
Никто, конечно же, не откликнулся. И я со всей силы ударила ладонью по стене!
От моего удара упала рядом со мной швабра.
– Чёртова швабра, – всхлипнула я и тут же замерла.
«ШВАБРА!»
«Дайте мне точку опоры, и я переверну земной шар!» – вспомнила я изречение Архимеда.
Я использую швабру как рычаг!
Не факт, что получится, но это пока мой самый лучший вариант!
Схватила швабру и, уперев рукояткой в пол, другой конец швабры я подсунула под дверную ручку и нажала.
– Давай… Давай же, открывайся… – бормотала про себя, не обращая внимания на заливающий глаза липкий пот.
Поднажала ещё и… Раздался треск, хруст и ручка сломалась, но дверь не открылась!
– Нет! – прокричала я.
Но я не сдалась. Я схватила швабру и начала тупым концом изо всех сил колотить ею по двери.
Не знаю, сколько прошло времени, но вдруг, дверь хрустнула, и я с размаху вылетела наружу!
Получилось! Я свободна! Доченька моя, я бегу к тебе!
* * *
Игнат
Во взгляде Волкова читалась решимость, гнев и стремление идти до конца. Я, как и он готов был бороться за Вику и Катю. Я переживал за них, ведь неизвестно, что задумали эти пропащие люди!
И один из них сидел перед нами.
– Мы даем тебе шанс, – сказал Волков, склонившись над побелевшим от страха Звягиным. – Рассказывай, где Титова Виктория Сергеевна и её дочь – Катерина.
Тон Волкова был суровым, но всё ещё вежливым. Он кивнул мне, и я снял со Звягина наручники.
– Но… Но… Но я не знаю, что вам нужно рассказывать… – запинаясь и едва ворочая языком промямлил докторишка. – Я… я, я… я вас не понимаю…
Я вздохнул и демонстративно щёлкнул пальцами, а потом и шеей, разминая суставы.
Звягин увидел это и громко сглотнул.
– Мне нечего вам сказать… Я ничего не знаю… – дал он неправильный ответ.
Теперь Волков покачал головой и прошипел:
– Врёшь, сука! Ты что-то знаешь, но молчишь!
Он схватил его за горло двумя руками и заорал в лицо перепуганному доктору:
– Ты узнал, что наша дочь – химера и именно ты настаивал на тотальном обследовании ребёнка и исследовании её стволовых клеток! Или ты забыл?!
Звягин начал синеть и раскрывать рот ещё шире от нехватки воздуха.
– Тарас, ты его сейчас убьёшь, и мы ничего не узнаем, – предостерёг я Волкова.
Тот резко выпустил его горло из захвата, и доктор шумно начал дышать и кашлять.
Я подошёл к графину с водой, что нашёл на столе и налил в стакан воды.
Приблизился к доктору и протянул ему стакан.
– Выпейте, Константин Григорьевич и начнём сначала, – сказал я спокойным тоном, с угрожающими нотками.
Кулаки у меня чесались набить этому ублюдку рожу и вырвать из его тела поганое сердце – за Вику и Катю, но нельзя, нельзя… Эта гадина ещё не заговорила…
Звягин выпил всю воду, а потом истерично захохотал.
Мы переглянулись и Волков сел перед ним на корточки и сказал:
– Говори!
Он замотал головой, потом закивал и заговорил, обводя всех нас победным взглядом:
– Это ребёнок – носитель особых стволовых клеток, которые могут сотворить невозможное. Это не только излечение многих болезней, но и омоложение всего организма. Я рассказал о девочке одному очень влиятельному человеку, который, увы, уже очень стар и болен, но не желает покидать этот мир. И он очень заинтересовался вашей химерой. Но… вы отказались от исследования, и я отказал ему. Я знаю, что он – заказчик, а исполнитель…
И снова Звягин засмеялся.
– Имя! Назови имя этого трупа! – прошипел я и, не удержавшись, схватил его за руку и сломал несколько пальцев.
Раздался оглушительный крик, переходящий в плач и скулёж.
– Моя рука-а-а-а! – кричал Звягин, прижав к себе и баюкая её, словно ребёнка. – Вы – нелюди!
– Это ты не человек! – воскликнул Волков. – Называй имя или получишь перелом
