блондинок. А если всё же Его величество снова пустит её в свою постель, то в любом случае ей следовало бы остричь эти жуткие посечённые кончики.
Сердце дико и быстро бьётся в груди. Знаю, что дура. Знаю.
Глава 35
На следующий день, как только я пересекла кухню дома Сабуровых, на меня налетела Патимат.
– Серафима, как ты? – сжимает мои руки прохладными пальцами, изучая с материнским беспокойством. – Я знаю про твоё ужасное отравление.
Чёрт, если бы не согласилась тогда провести вечер в компании безобидного на первый взгляд Та́ми, ничего бы не случилось.
Всё это время меня мучил вопрос: как он мог поступить так со мной? Только психопат способен столько искусно строить из себя хорошего парня.
– Да, если бы не Ратмир, Фатима оставила бы меня умирать в туалете, – кисло отвечаю, вспоминая тот злополучный день.
Патимат безмолвно ругается. По глазам вижу, как ей хочется матюгаться, но воспитание не позволяет.
– Знала бы ты, что здесь творилось, пока тебя не было, – успокоившись, добавляет она.
Мы садимся за кухонный стол. Она налила мне чая, поставила рядом печенье.
– И что же? – со скепсисом интересуюсь. – Фатима жаловалась, что я испортила ей наряд?
– Забудь про неё. Мадину выдают замуж!
Сердце вдруг ёкает в груди. Чувствую, как ладони потеют.
Чёрт.
Она говорила, что выйдет замуж за Ратмира. Неужели…
– И кто счастливый жених? – спрашиваю, а сама едва дышу.
– Какой-то паренёк, с которым её давно посватали. Да она всё оттягивала. Не знаю, как в случившемся с тобой замешана Мадина, но будь уверена, она об этом горько пожалела.
Я сижу ни жива ни мертва. Не верю собственным ушам.
Он это сделал из-за меня? Смотрю на белую скатерть, и она плывёт.
Никто никогда в жизни меня не защищал. Со дня смерти отца я отрастила толстый панцирь, в который получала удары. Сама пускала в ход ногти, зубы и кулаки. За себя и за Нюту. Одна.
– Думаешь, она имеет к этому отношение?
Пожимает плечами.
– Без понятия. Но слышала бы ты ту истерику, что Мадина закатила. Она ненавидит тебя. Поэтому держись от неё подальше до свадьбы. А потом бомбу обезвредят и увезут в дом мужа.
Кусаю губы.
– Ты же всё слышала, Патимат. Что она говорила Ратмиру?
Лицо женщины становится строгим. Подслушивание чужих разговоров явно не в её характере. Но сложно не услышать криков.
– Не для наших это ушей, девочка. Любит она его. Безответно.
На этом моменте у меня в груди теплеет. Стараюсь скрыть улыбку. Не злорадствую. Просто радуюсь, что в гареме минус один.
– Ну ещё, правда, добавила, что это оскорбление – праздновать свадьбу здесь, а не в «Сафисе», – подмигивает Патимат.
В доме полным ходом шли приготовления к свадьбе, которая должна состояться уже в эти выходные. Удивительно, что такое знаменательное событие организовали за несколько дней.
Мадина же из спальни не высовывалась. И мне вдруг стало её жаль.
Я не знаю, какой являлась их с Та́ми задумка. Опоить меня и опорочить? Они не подозревают, что я сама себя уже дискредитировала в глазах Сабурова.
Но понимаю её чувства к Ратмиру. Не хотела бы я, будучи влюблённой в одного, выйти замуж за другого. Нелюбимого.
– Ратмир сказал, чтобы ты перед гостями не появлялась. Поэтому тебе остаётся только помогать мне на кухне.
Киваю. Меньше всего бы мне хотелось маячить перед невестой.
Удивительно, что Ратмир вообще не освободил меня от работы в доме в выходные.
На кануне по дому сновал обслуживающий свадьбу персонал. Организатор руководила ими, как оркестром. В считаные часы всё было готово к пышному торжеству.
Дом ломился от приглашённых гостей. Никогда ещё я не наблюдала здесь столько жизни.
Вероятно, для Мадины это очень скромная свадьба. Но я и такой никогда не видела.
Снаружи особняк сверкал, как ёлочная игрушка. Внутри украшен тысячами роз, благоухание которых кружило голову.
Мне было велено вновь облачиться в то скорбное платье в пол. Зато в нём я максимально незаметна. Поэтому, пока с любопытством наблюдала за церемонией, на меня почти никто не обращал внимания.
Мадина выплыла, как Царевна-Лебедь, в белом, украшенном камнями, сверкающем платье. На вид очень тяжёлом. Почти всё время она стояла с опущенными ресницами. Как истинно кроткая и трепетная лань. Какой я её никогда не знала.
Жениха мне увидеть не довелось. Зато на глаза попался Тамерлан, сидевший рядом с каким-то мужчиной. Вероятно, своим старшим братом. На его лице не осталось живого места. Нос всмятку. И похоже, брат даже не позволил ему посетить врача, чтобы вправить хрящи на место.
Он заметил меня почти сразу. Смотрел в мою сторону щёлочками заплывших глаз.
Выглядел жутко.
Глава 36
Стало не по себе, и я спряталась в кухне. Патимат не занималась готовкой к торжеству, лишь некоторые национальные сладости легли на её плечи. Всем свадебным меню руководили приглашённые повара. Из-за духоты в помещении оказалось невозможно дышать, и я вышла на террасу.
В сердце разлилась горькая грусть.
Тут я познакомилась с Та́ми. Думала, обрела друга.
– Серафима, – вздрагиваю и оборачиваюсь.
Тамерлан.
Вижу, как ему тяжело двигать разбитыми в мясо губами.
– Это Ратмир с тобой сделал?
Качает отрицательно головой.
– Брат.
– А-а-а, понятно. Зачем пришёл?
– Извиниться.
Я так и не знаю ведь, как отравилась. Мне хочется сбежать, но любопытство останавливает.
– И за что конкретно ты будешь извиняться? Какой был план?
Он подходит чуть ближе. Прихрамывает. Хорошо его братец отметелил. Похоже, на нём не осталось живого места. Держится на достаточном расстоянии. Боится, что нас застанут вместе.
Морщусь, представляя, что случится, если ему ещё раз ударить в нос.
А ведь рискует. Могу лишь представить, какой у него состоялся разговор с Ратмиром, а затем с братом.
– Мадина дала пузырёк с… лекарством. Сказала, что ты будешь… более раскованной. С тобой не должно было ничего подобного случиться!
Рассказывает, запинаясь на каждом слове.
– И на что вы рассчитывали? – недоумеваю. Два дебила – это сила.
– Если бы Рат посчитал, что ты… испорчена, он бы больше никогда к тебе не подошёл. И у нас появился бы шанс.
Смотрю на него внимательно. В глаза его невинные. Чистые. Осознаю, что его логика кажется ему непогрешимой. И складывая дважды два, догадываюсь, каким образом он мог бы меня испортить. Полагаю, что эти мысли вложила в его голову Мадина.
Вряд ли она считает меня девственницей. Но любому очевидна была бы реакция Ратмира, застань он нас с Тами в койке.
– Шанс на что? – переспрашиваю глухо.
– Нас бы поженили.
На глаза накатываются слёзы. Я начинаю хохотать как умалишённая. Сгибаюсь в три погибели. Живот сводит до колик. Хватаюсь за деревянную балку террасы, потому что едва стою на ногах. Дышать от смеха тяжело.
– Ну ты фантазёр, Та́ми, – вытираю слёзы с уголков глаз. – Неужели я похожа на девушку, которую можно вот так выдать замуж?
– А чем я хуже Сабурова? – надувает грудь, как петух перед боем, – видел, как ты на него смотришь. У тебя нет шансов с ним.
Хочется ответить – всем
