– Садись. Расскажи мне все по порядку. Что у вас случилось?
– Ничего особенного, – Флоренс остается на месте, – там не о чем говорить. Просто время пришло.
– Оставь эту чушь своим высокодуховным идиоткам на работе. – Джек опускается к дивану и похлопывает по сиденью, уже настойчивее.
Она проходит и садится. Все еще сложно понять, что именно от нее хотят.
– Ты спал с тремя из них, насколько я помню.
– Ага, знаю, о чем говорю. От темы не уходи. Льда в джин добавить?
– Да, – слишком быстро выпаливает Флоренс. Второй глоток оказывается не легче первого.
Он забирает у нее стакан и направляется на кухню, к холодильнику.
– Ты не будешь… пить? – спрашивает она.
Сейчас, в темной футболке и штанах, на которых все еще виднеется песок арены, он окончательно перестает быть похожим на привычного Джека Эдвардса. Флоренс снова оглядывается: она словно в параллельной вселенной. Здесь есть она, такая же, как обычно, но чувствует себя по-другому. И есть он, с тем же острым языком и ехидным тоном, но с новым оттенком эмоций где-то в глубине глаз.
– Сначала мне нужно принять душ и переодеться, – отвечает он, – но ты продолжаешь уходить от темы, так что не переживай. Я в песке постою.
– Тогда иди сейчас. – Флоренс поднимается за своим стаканом сама. – Если ты действительно хочешь знать, то это все равно слишком долгая история.
– У нас ночь впереди, – Джек делает пару шагов навстречу и вкладывает ей в руку стакан. – Чувствуй себя как…
Он снова запинается на слове «дома», и в этот раз Флоренс успевает ответить первой:
– Как хочу, я уже поняла.
– Я скоро вернусь. – Он стягивает футболку через голову, и взгляд невольно останавливается на скульптурных мышцах, движение которых видно под кожей.
Флоренс сжимает свой стакан и отходит к окну.
Снаружи простирается весь Нижний Манхэттен. Нью-Йорк и правда никогда не спит: прямо сейчас он мигает разноцветными огнями, рассказывая сотни историй разом. А чуть дальше темным спокойным пятном течет неторопливый Гудзон.
– Джек, – тихо, не надеясь на ответ, произносит Флоренс, – если он не у тебя, то где он?
– У Тыковки, – серьезно говорит тот.
Глава 3
Факбой
После душа Джек натягивает мягкие серые штаны и наконец чувствует, что он дома. Вечер заканчивается совсем не так, как он ожидал, но нет смысла жаловаться: сам же решил, что привезет Флоренс сюда. Было бы здорово хотя бы попытаться понять зачем, но он откладывает задачу на потом.
Леон считает, что это главный вопрос вселенной. А их корпоративный консультант даже шутит: однажды попугая научили говорить «Чтобы что?», и тот дослужился до генерального директора. За последний год Джек привык часто задавать этот вопрос всем вокруг, но почти никогда – себе самому.
А стоило бы начать, наверное. Хотя бы изредка. Джек наскоро вытирает мокрые – еле вымыл из них песок – волосы и смотрит на себя в зеркало.
Он увидел девушку брата посреди ревущей толпы и поцеловал ее.
Зачем?
Он привез ее домой, хотя можно было оставить там и не париться.
Зачем?
Он налил ей свой любимый джин и спросил об их расставании.
Зачем?
Универсальный ответ настолько легко всплывает в голове, что кажется единственно правильным. Он хорошо все объясняет, и больше ничего не требуется.
Джек делает это не ради себя и уж точно не ради нее. У него есть человек важнее – Гэри. Что бы у них ни произошло, расстались они навсегда или на время, – не так важно, брат все равно не хотел бы, чтобы Флоренс пострадала.
Стараясь удержаться за этот ответ, Джек ищет в своем отражении изменения. Что нового его образу привнесет очередное падение? Ситуация кажется логичной, почти обыденной, но внутри все равно бушует что-то нездоровое. Единственное, чему не находится успокаивающего объяснения, – он целовал Флоренс. А она его.
Воспоминания жгут сознание. Джек остервенело трет зубы щеткой, проходится даже по губам, но чертов поцелуй до сих пор ощущается во рту горько-сладким предательством. Ничего не помогает. Кажется, с этим привкусом еще придется научиться жить.
Когда Джек возвращается из ванной, он ожидает увидеть Флоренс на диване перед телевизором, но та снова – в который раз за вечер? – ведет себя странно. Сбросила обувь и забралась с ногами на подоконник. В руках у нее книжка с до боли знакомым корешком – «Портрет Дориана Грея».
Она не реагирует на его появление, даже головы не поднимает, погруженная в чтение. Джек подумывает уйти спать – возможно, так ей будет спокойнее. Флоренс напрягает его присутствие, и это заметно. Даже слишком.
Давно понятно: он ей не нравится. Джек успел с этим смириться за три года, тем более что, если быть честным, он и не пытался понравиться. Зачем? Это девушка брата, вот ему пусть и нравится.
Хотя сейчас, когда он видит ее сосредоточенное лицо, внутри появляется новое чувство. Кажется, он понимает и почему Гэри ее выбрал, и почему пробыл с ней так долго. В эти минуты Флоренс не просто красивая кукла – она совсем нереальна, словно статуя, вышедшая из-под руки Пигмалиона [4].
Когда Джек делает шаг назад, намереваясь исполнить собственное решение оставить ее в покое, Флоренс поднимает голову. Чуть затуманенный книгой и алкоголем взгляд окончательно превращает ее в произведение искусства.
– Привет, – едва заметно улыбается она, – зачем ты спрятал свой дорогой джин?
Джек видит пустой рокс на журнальном столике.
– Говорил тебе пить медленно, – усмехается он и подходит к кабинету с алкоголем за бутылкой.
– Я и пью. Просто ты плещешься в душе, как пятилетка.
– Рад, что ты нашла себе развлечение.
Он доливает джин в ее рокс и кидает еще один кубик льда.
– Тебе необязательно со мной сидеть, я не ребенок и справляюсь, – Флоренс приподнимает книгу. – Если ты устал, просто отдай бутылку и иди спать.
– Почему так настойчиво пытаешься напиться? Не знал, что тебе это нравится.
Джек подходит к подоконнику и вкладывает рокс ей в руку. Их пальцы соприкасаются, и по спине, там, где позвоночник, пробегают колкие мурашки.
– Потому что сегодня специальный вечер для этого. – Она не отводит взгляд. – Я рассталась с человеком, которого любила три года.
– Интересно? – кивает он на книгу.
Ее слова звучат слишком болезненно, чтобы за них цепляться. Нужно хотя бы попробовать перевести тему.
– Читала в университете. Но это настолько хорошо, что можно перечитать.
– Английская классика.
– Как и Конан-Дойль, но его я у тебя не нашла. – Флоренс поджимает ноги, освобождая место рядом с собой. – Так что, ты спать?
Не отвечая, Джек идет за вторым роксом, на обратном пути прихватив и бутылку тоже. Подоконник у него широкий, сделан добротно – двоих точно выдержит.
– Как ты, возможно, знаешь, – опускается он напротив и тоже закидывает ноги наверх, по обе стороны от ног Флоренс, – Гэри не самый болтливый человек.
– Что ты, он просто открытая книга, такой разговорчивый.
Джек давится смешком и качает головой. За двадцать с лишним лет привык: Гэри предпочитает молчать обо всем, что для него важно. Сейчас было бы странно удивляться. Да, он ничего не говорил об их проблемах в отношениях. Вряд ли вообще собирался, и хорошо, если хотя бы о расставании сообщит – может вовсе сделать вид, будто ничего не произошло.
Но до этого момента Джек не думал о том, что с Флоренс он, скорее всего, такой же. Интересно, они вообще о чем-нибудь беседовали? Скорее всего, она знает об их маленьком бизнесе в Манчестере, про бабушку тоже в курсе. Гэри мог рассказать главные моменты их детства и то, что отец убил его мать.
– То есть ты ничего не знаешь? – разрезает тишину голос Флоренс.
– Дай подумать: ты приходила в офис и что-то не поделила с Малой, – отвечает Джек, делая глоток джина. – Леон видел на камерах. На этом все.
