этими разговорами. Он не принимал участия в политике, но много о ней болтал.
Эдуард поднял густую седую бровь:
– Он следующий после тебя в очереди на трон.
Я уставилась на него. Он не мог иметь в виду того, что я подумала.
Поскольку моя мать была единственным ребенком в семье, а у меня детей не было, после отречения Николая Андреас действительно оказался вторым в линии престолонаследия. Я представила его королем и содрогнулась.
– Буду откровенен, – сказал Эдуард. – Андреас намекнул на определенные… амбиции в отношении короны и на то, что он не верит в пригодность женщины для этой работы.
О, как бы мне хотелось, чтобы Андреас оказался в комнате и я могла рассказать ему, куда лучше засунуть свои амбиции.
– Возможно, ему следует сказать об этом королеве Елизавете во время следующего визита в Букингемский дворец, – холодно сказала я.
– Ты знаешь, я с ним не согласен. Но Эльдорра не Британия и не Дания. Страна более… традиционна, и я боюсь, многие члены парламента втайне согласны с Андреасом.
Я сжала пальцами край стула:
– Значит, хорошо, что монарха назначает не парламент.
Возможно, я не хочу править, но я не потерплю, чтобы мне запрещали править из-за половой принадлежности. Не говоря уже о символической роли монархии. Мы лицо нации, и я ни за что не позволю представлять нас кому-то вроде Андреаса.
Эдуард колебался:
– Это вторая причина нашего разговора. Парламент не назначает монарха, но есть закон о королевских браках.
Внутри меня все сжалось от ужаса. Архаичный закон о королевских браках, принятый в 1732 году, требовал, чтобы монархи вступали в брак с людьми знатного происхождения. Из-за него Николай отрекся от престола, и я старалась о нем не думать, ведь это означало, что мои шансы выйти замуж по любви ничтожны.
Проблема заключалась не просто в поиске симпатичного мне дворянина. Потенциальные супруги выбирались с учетом максимальной политической выгоды, и я не была столь наивна, чтобы надеяться на брак по любви.
– Мне пока не надо выходить замуж. – Я изо всех сил пыталась сдержать дрожь в голосе. – У меня есть время…
– Хотел бы я с тобой согласиться. – На лице Эдуарда отразилась чувство вины и волнение. – Но мое состояние непредсказуемо. Приступ может повториться в любую минуту, и не факт, что в следующий мне так повезет. Теперь, когда Николай отрекся, стало еще важнее как можно скорее подготовить тебя к трону. В том числе найти тебе подходящего мужа.
Технически монарх не был обязан вступать в брак, но в Эльдорре одиноких правителей не было… никогда.
К горлу подступила желчь – от страха в любую минуту потерять деда и от перспективы прожить остаток жизни с нелюбимым человеком.
– Прости, дорогая, но это так, – мягко сказал Эдуард. – Я хотел бы защитить тебя от суровой правды жизни, как раньше, но однажды ты станешь королевой, и время грез прошло. Ты последний человек в нашем роду, стоящий между Андреасом и короной, – мы дружно вздрогнули, – и брак с респектабельным аристократом, в идеале в течение следующего года, – единственный надежный способ удержать трон и страну в хороших руках.
Я смиренно опустила голову. Я могла бы отречься от престола, как Николай, но не стану. Как бы я на него ни злилась, он сделал это из любви. В моем случае это было бы из чистого эгоизма.
Кроме того, страна не переживет двух отречений подряд. Мы стали бы посмешищем для всего мира, к тому же я бы никогда не запятнала нашу фамилию или корону, передав ее Андреасу.
– Как я так быстро найду мужа? Мой график настолько загружен, что едва хватает времени на сон, не говоря уже о свиданиях.
Дед прищурился и вдруг стал похож на озорного юношу, а не на короля, правившего десятилетиями.
– Предоставь это мне. У меня есть идея, но сперва нужно обсудить еще один вопрос. Твоего телохранителя.
Слово «телохранитель» заставило сердце сжаться.
– А что с ним?
Я еще привыкала к новому телохранителю Элиасу. Он был хорош. Мил, компетентен, вежлив.
Но он не был Рисом.
Рисом, который отклонил мое предложение продлить контракт.
Рисом, который ушел месяц назад, не оглядываясь.
Рисом, который подарил мне самые прекрасные четыре дня в жизни, а потом вел себя так, словно для него это ничего не значило.
Возможно, и правда не значило. Возможно, я придумала нашу связь, и сейчас он прекрасно проводит время в Коста-Рике или Южной Африке.
Желание номер четыре.
Я почувствовала знакомое жжение в груди и в глазах, но я сжала зубы и взяла себя в руки.
Принцессы не плачут. Тем более из-за мужчин.
– Нам поступил весьма необычный звонок от «Харпер Секьюрити», – сказал Эдуард.
«Харпер Секьюрити». Агентство, где работает Рис.
– Ри… мистер Ларсен в порядке?
Сердце заколотилось от ужаса. Он ранен? Мертв?
Я не могла придумать другой причины звонка от его начальника, учитывая, что контракт с дворцом закончился.
– Он в порядке. – Эдуард странно на меня глянул. – Но у них необычная просьба. Вряд ли мы бы стали рассматривать эту идею, но Кристиан Харпер – влиятельный человек. Ему не так легко отказать, даже если ты король, и он попросил от имени мистера Ларсена о своеобразной услуге.
С каждой минутой я все меньше понимала происходящее.
– Какой услуге?
– Он хочет вернуться в твою личную охрану.
Если бы я не сидела, то упала бы от изумления, и это было до того, как Эдуард добавил:
– Навсегда.
– Теперь мы в расчете.
Я зажал телефон между ухом и плечом, чтобы вытащить с верхней полки чемодан.
– Я уже сказал тебе, что да.
– Хочу убедиться, что ты осознал, – протянул Кристиан, и я отчетливо различил холод бритвенных лезвий под гладкой, ленивой интонацией. Как раз под стать обладателю голоса – харизматичному обольстителю, который мог убить вас одной рукой, сохранив улыбку на лице.
Многие люди дальше улыбки не видели, пока не оказывалось слишком поздно.
Именно это делало Кристиана столь опасным и эффективным генеральным директором самого элитного частного охранного агентства в мире.
– Я и не подозревал, что ты так привязался к принцессе, – добавил он.
От подобного намека я сжал зубы и чуть не сбил пожилого мужчину в грязно-коричневой куртке, торопясь сойти с самолета.
– Я не привязался. Она самая приятная клиентка из всех, что у меня были, и меня уже тошнит от случайных поп-звезд и избалованных наследниц. Это практичное решение.
По правде говоря, я понял, что облажался, уже через несколько часов после того, как отклонил ее предложение продлить контракт. Я уже
