— Ты знаешь слишком много. — глухо произнес он. — Ты владеешь опасной информацией.
— И ещё Слейдом, — услужливо напомнил я. — Я ещё и им владею.
— Где он?
— Ну, Вацлав, — развел я руками, — по-моему ты перепутал меня с кем-то из твоих остолопов. Задавать такой вопрос…
— Просто хотел попробовать… — угрюмо отозвался он.
— Попробуй лучше выполнить мои условия, — посоветовал я. — Иначе ты найдешь Слейда уже застывшим.
— Твои условия или условия кого-то еще? — осведомился Кенникен.
— Вот что, — сказал я с холодной яростью. — Давай договоримся раз и навсегда, Вацлав. За мной никто не стоит, мне никто ничего не приказывает. Я сам по себе. Так что хватит торговаться.
Мне нужно было во что бы то ни стало усыпить малейшие подозрения Кенникена. Если он заподозрит, что сведения об истинном лице Слейда куда-то просочились, он в ту же секунду убьет и меня, и Элин. А сам быстренько смоется в Россию. Поэтому я прибавил последний аргумент:
— Если в Отделе хоть что-то пронюхают о моих действиях, меня четвертуют. Но если ты не выполнишь мои условия, Слейд немедленно получит пулю. Теперь решай.
— А кто нажмет на курок? — криво усмехнулся Кенникен. — Ты ведь независим и, я знаю, одинок.
— Ты недооцениваешь исландцев, Вацлав, — отпарировал я. — И у меня, и у Элин здесь много друзей, а им несвойственно бездействовать в таких случаях. Прикинь: это довольно большое по площади государство с очень небольшим населением. Здесь все друг друга знают. Более того, они практически все родственники, если заглянуть в прошлое, а тут это любят. Не знаю другого народа, кроме шотландцев, конечно, которые с таким уважением относились бы к генеалогии, да ещё среди исландцев практически нет иммигрантов. И сами они привязаны к родине. Так что подумай: угрожая Элин, ты восстанавливаешь против себя слишком многих.
Кенникен задумался. Возможно, он и сделал бы правильные выводы, но время поджимало, поэтому я решил ещё подтолкнуть его.
— Девушка нужна мне сейчас, живая и невредимая. Если с ней что-то случится… Ты не любишь ошибаться, правда, Вацлав?
— Очевидно, в полицию ты не сообщил, — задумчиво сказал он. — Иначе она уже была бы здесь.
— Верно, согласился я. — Не сообщал, у меня были свои соображения. Во-первых, незачем создавать международные осложнения. А во-вторых, власти просто депортировали бы Слейда. Мои друзья настроены куда более решительно: они его убьют. А потом выдадут тебя полиции, вот ты набеседуешься… В общем, я хочу видеть девушку и немедленно.
— Ты прямолинеен, — заметил Слейд. — Впрочем, ты таким и был. Пока не предал меня.
Последнюю фразу он произнес почти шепотом.
— И вот ещё что, — добавил я. — Время ограничено. Если друзья Элин ничего не услышал о ней в ближайшие три часа, Слейда убьют.
Я видел, как Кенникен колеблется.
— Твои исландские друзья знают, кто такой Слейд? — спросил он.
— Им незачем знать про наши тонкости, — покачал я головой. — Для них Слейд — заложник, а вы — гангстеры, похитившие Элин. И ей-богу, они недалеки от истины.
Это решило дело. Кенникен понял, что утечки информации не будет. Он не понял, что исландских друзей я просто выдумал. Но выбирать между превосходно законспирированным, давным-давно внедренным в английскую разведку резидентом и какой-то исландской девчонкой, было просто смешно. И Кенникен уже размышлял, как лучше всего обмануть меня.
— Ну, увидеть её ты, конечно, можешь, — великодушно сказал он и сделал какой-то знак человеку у двери.
— По-моему, ты запутался, Вацлав, — сказал я. — Из-за Слейда ты попал в Ашхабад. Что теперь придумает твое начальство? Сибирь?
В его глазах промелькнуло какое-то подобие боли.
— Скажи, это правда, то, что ты рассказывал о Слейде и Швеции?
— Правда.
— Все равно не понимаю. Как может сотрудник твоего Отдела пойти на обмен ценного кадра противника на какую-то девчонку?
— Ты, видно, не слушал меня, Вацлав. Я уже четыре года не работаю в Отделе.
— Допустим. И за что ты сражаешься?
— За возможность спокойно жить и заниматься своим делом.
— Каким делом?
— Бизнесом, если тебе это понятнее, — сухо сказал я.
— Бизнесом? — прищурился Кенникен. — Ну да, конечно! Просто ты готов на все ради женщины. Меня ты излечил от такого подхода к жизни.
— Сколько можно вспоминать одно и то же! — возмутился я. — Если бы ты тихо лежал, то благопристойно бы умер, я стреляю точно. А ты решил подпрыгнуть в самый неподходящий момент.
Дверь открылась и вошла Элин в сопровождении одного из громил Кенникена. Я хотел встать ей навстречу, но увидел нацеленный на меня пистолет Вацлава.
— Привет, Элин, прости, что сижу.
— И ты тоже здесь?! — побледнела она.
— Пришел за тобой, — небрежно сообщил я. — С тобой все в порядке? Тебя не обижали?
— Чуть-чуть вывернули руку.
— Ну, и все, — подвел я итог. — Они больше не будут. Сейчас мы с тобой отсюда уйдем.
— Интересно! — вмешался Кенникен. — И как ты собираешься это сделать?
— Обычным путем, — ответил я. — Через дверь.
— Да? А Слейд?
— Ты получишь его целым и невредимым.
— Мой дорогой Алан! И ты обвиняешь меня в нереальном подходе к жизни! Нет уж, придумай какой-нибудь другой способ обмена.
— Попробуем, — усмехнулся я. — Только не знаю понравится ли тебе мое предложение.
— Я тебя слушаю.
— Отпусти Элин. Она свяжется с нашими друзьями, а потом мы обменяем Слейда на меня. Условия можно потом обговорить по телефону.
— Звучит логично, — кивнул Кенникен. — Но я не уверен, что это разумно. Выходит, я должен менять двоих на одного?
— Жаль, что ты не можешь спросить Слейда о разумности этого шага.
— Тоже верно. Значит, я получу целого и невредимого Слейда?
Кенникен явно пытался выяснить все изъяны моего предложения. Но я, собственно, ничего и не собирался скрывать.
— Ну… Скажем так, не совсем. У него небольшая дырочка, из которой течет кровь, и, возможно, головная боль. Но стоит ли волноваться из-за таких пустяков?
— Не стоит, — согласился Кенникен. — Но мне нужно подумать.
— Только не затягивай процесс, — посоветовал я. — Время все-таки ограничено.
— Ты действительно захватил Слейда? — спросила Элин.
Я посмотрел ей прямо в глаза, моля Бога, чтобы она поняла без слов то, о чем я не мог сказать.
— Да. Сейчас его опекает Вальтер.
— О, Вальтер! — с облегчением вздохнула Элин. — Он такой огромный! С кем угодно справится.
— Поторопись, Вацлав, — обратился я к Кенникену, стараясь скрыть облегчение. — Мы теряем время.
