— По-моему, ты преувеличиваешь мои способности, — так же безучастно ответил я. — Или перепутал с Джеймсом Бондом.
— Не надо быть Бондом, чтобы обдурить этих кретинов, — откликнулся Кенникен. — Но сейчас я отдам такой приказ, который дойдет даже до совершенно пустой головы.
Он повернулся к сопровождавшему нас человеку с пистолетом:
— Стюартсен сядет в углу. Ты станешь около двери. Понятно?
— Да.
— Если он двинется, пристрели его. Понятно?
— Да.
— Если он заговорит, пристрели его. Понятно?
— Да.
— Если он сделает что-нибудь еще, пристрели его. Понятно?
— Да, — твердо ответил мужчина с пистолетом.
Приказания Кенникена не оставляли мне ни малейшей лазейки, никакой свободы маневра. Но ему и этого показалось недостаточно.
— Я ничего не упустил? Ах, да! Ты сказал, что Слейд ранен. Правильно?
— Только одно, — сказал я. — В руку.
Кенникен кивнул и сказал охраннику:
— Когда будешь стрелять в него, не убивай сразу. Выстрели ему в живот.
Он повернулся на каблуках, вышел из комнаты и захлопнул за собой дверь.
Какое-то время мы с охранником молча глядели друг на друга, а его пистолет был нацелен мне в живот. Затем он указал на угол. Я втиснулся туда спиной к стене и сел на пятки.
— Сядь нормально, — сказал охранник.
В голосе его было не больше человеческого, чем во взгляде. Я окончательно понял, что эту машину мне не удастся спровоцировать ни на какую оплошность. Так что три часа ожидания обещали быть долгими.
Кенникен был прав. Окажись я в комнате один, я бы действительно минут за пятнадцать сломал перегородку. Конечно, я бы по-прежнему оставался в доме, но уже совершенно в ином, неожиданном для моих противников месте, а неожиданность, как известно всем генералам, первый залог победы. Теперь, когда Элин была вне опасности, я готов был на все, чтобы выбраться из смертельной ловушки.
Я посмотрел в окно и увидел только клочок голубого неба. Прошло не меньше получаса, прежде чем я услышал с улицы звук подъехавшей машины. Я не знал, сколько людей было в доме, по моим прикидкам, не меньше трех, но теперь их полку прибыло.
Через несколько минут раздался стук в дверь и голос Кенникена:
— Это я!
Охранник открыл и впустил его.
— Похоже, ты хорошо себя вел, — заявил с порога Кенникен. — Но я решил ещё раз уточнить твой рассказ.
Что-то в его голосе мне не понравилось. Уж слишком довольным он выглядел.
— Значит, Слейд находится у твоих друзей. Исландских друзей, правильно? И они убьют Слейда, если не получат тебя в обмен. Правильно?
— Правильно, — согласился я.
— Твоя девушка ждет внизу, — широко улыбнулся он и махнул рукой в сторону двери. — Можешь выходить, стрелять не будут.
Я последовал за ним, раздумывая, что, черт побери, могло произойти. Внизу у камина стояла очень бледная Элин. Как только она увидела меня, то прошептала:
— Прости, Алан.
— Судя по всему, ты считаешь меня идиотом, — заметил Кенникен. — Мне ни на секунду не пришло в голову, что ты явился сюда пешком. Здесь такой способ передвижения не принят. Так что не успел ты прикоснуться к кнопке звонка, как я послал одного из своих людей поискать твой транспорт.
— Ты всегда мыслил очень оперативно, — согласился я.
— И что же нашел мой человек? — наслаждался ситуацией Кенникен. Большую американскую машину с ключами. Он пробыл там совсем недолго, когда появилась молодая леди, которая очень спешила. Но он привез её сюда. Он ведь не знал о нашем соглашении, так что винить никого нельзя, верно?
— Нельзя, — вяло ответил я. — И твой человек, конечно, открыл багажник…
— Конечно. Он же по-прежнему искал ту самую детальку, а ты меняешь машины, как перчатки. Увы, детальки он опять не нашел!
Кенникен снова замолчал. Но я не собирался радовать его ещё больше.
— Если не возражаешь, я сяду, — сказал я. — И дай мне закурить, у меня кончились сигареты.
— Мой дорогой Алан, о чем речь? Садись вот сюда, тебе уже знаком этот стул, и позволь за тобой поухаживать.
Кенникен достал из портсигара сигарету, дал мне и поднес зажигалку.
— Мистер Слейд сердится. Он очень тобой недоволен.
— А где он?
— На кухне, ему перебинтовывают руку. Ты хороший диагност, Алан, у него действительно болит голова.
Я почувствовал, что внутри у меня все похолодело. Затянулся сигаретой и сказал:
— Хорошо, с чего начнем?
— С того, на чем закончили, когда приехали с гейзера. Ничего не изменилось, между прочим.
Он ошибался: теперь здесь была Элин.
— Значит, ты должен меня пристрелить.
— Возможно. Но сначала с тобой хочет поговорить Слейд. А вот, кстати, и он.
Слейд выглядел скверно. Лицо его посерело, он слегка пошатывался. Когда он подошел ближе, я увидел, что глаза у него мутные. По-видимому, получил сотрясение мозга. Кто-то аккуратно перебинтовал ему руку, но одежда осталась грязной и помятой, а волосы стояли торчком. А ведь он всегда так заботился о том, чтобы выглядеть безукоризненно! Он тихо сказал:
— Поднимите его и поставьте к стенке.
Его приказание исполнили молниеносно.
— Где мой пистолет? — спросил Слейд у Кенникена.
— Откуда мне знать? — пожал тот плечами.
— Разве ты не отобрал у него оружие?
— Ах, этот!
Кенникен достал из кармана пистолет и протянул его Слейду. Тот медленно подошел ко мне и приказал:
— Приложи руку к стене. Ты ведь догадываешься, что сейчас будет.
Мне крепко прижали руку, и у меня хватило силы воли лишь на то, чтобы не сжать пальцы в кулак, а растопырить их. Пуля обожгла ладонь, но больно не было, только рука онемела от кисти до плеча. Боль должна была прийти позже. У меня закружилась голова, крик Элин я услышал откуда-то издалека, а вблизи голос Слейда произнес:
— Посадите его снова на стул.
Ему нужно было поквитаться, теперь он мог со спокойной душой заняться делом. Элин стояла у камина и беззвучно плакала.
— Ты слишком много знаешь, Стюарт, — сказал Слейд. — Поэтому ты должен умереть. Впрочем, это тебе тоже известно.
— Я знаю только, что ты попытаешься меня убить, — вяло отозвался я.
Слейд «потек» в гостиничном номере, теперь то же самое происходило со мной. Я не мог связать воедино две мысли. Голова у меня буквально раскалывалась, это были последствия болевого шока.
— Кто ещё знает обо мне, кроме этой девушки? — спросил Слейд.
— Никто, — ответил я. — Что будет с ней?
— Ляжет в одну могилу с тобой, — пожал он плечами. — Возможно, Вацлав, он говорит правду. Он ведь скрывался и вряд ли у него было время для бесед…
