все точки на «и», так как ясно, что с ученицами так себя не ведут. Замерев, она и не смогла вспомнить, о чем только что хотела рассказать и слегка отстранившись от Тернера-младшего, с возмущением посмотрела ему прямо в лицо, желая дать понять, что это лишнее, но и показывать это явственно она не могла в присутствии окружавших их джентльменов. Покинуть всех своим присутствием так же было не учтиво и единственный выход, который она нашла, это взять у мимо проходившего официанта третий бокал шампанского и сделать это самой, так как принято было брать предложенный бокал у сопровождавшего женщину мужчины. Тернер-старший усугубил ситуацию, и с этой поры, он для неё стал самой опасной и непредсказуемой инстанцией, с которой она когда-либо общалась, как только его уста произнесли эти слова во всеуслышание.
— Самой моей навязчивой мечтой на старости лет стала только одна — наконец то увидеть моего сына навсегда рядом с госпожой Ани фон Махель и еще подержать на руках их детей.
У Ани пузыри шампанского сильно ударили в нос и она стала хаотично искать носовой платок в радикюле, которого у неё не было, и ей его услужливо предложил Иден.
Когда давление от выпитого опустилось и возможно стало говорить, она воинственно развернулась к Тернеру-старшему, намереваясь ему объяснить, что от него она меньше всего ожидала такого! Они не смели ни по человеческим, ни по каким канонам разговаривать при всех с ней так откровенно, а что ужаснее всего, что как бы её мнение здесь игнорировали и вести себя настолько нагло к её личному пространству! У неё в сердце кровоточила неутихающая рана потери Артура и незыблемая надежда о его возвращении, и её надежду так вот открыто попрали ногами и втоптали в грязь. Но тут же она почувствовала, как уверенно её взял за локоть Иден Тернер и потянул за собой. Отойдя, она услышала тираду долгих извинений за старческую выходку своего отца и намек на то, что данное место не было подходящим для выяснения внутренних проблем каждого из присутствующих и она находила в этом здравый смысл, но и давать право так бесцеремонно вмешиваться в её настоящее и будущее, ей казалось не правильным.
— Иден, я прошу вас, пожалуйста, не создавайте для меня дополнительных проблем, я всего лишь слабая женщина и я не знаю как мне сейчас жить с существующей проблемой, что делать, что думать, а вы, а вы … — ей даже сильно захотелось его оскорбить, но она вовремя закусила губу.
— Ани, что я …моей вины нет в том, что пропал граф Войцеховский и я готов еще ждать сколько угодно, но …пусть уже придет тот момент, когда вы станете думать: «Сколько можно мне еще страдать, разрешать неожиданно возникающие проблемы и вы знаете о чем я говорю, не пора ли уже начать просто жить и наслаждаться жизнью, притом, Ани, если вы захотите вернуться на Родину, я куплю большой красивый дом, где пожелаете, и буду с вами где угодно. Меня здесь ничто сильно не привязывает и не держит, только вы. Ну какая разница, где лечить людей? Я продам клинику …
Ани от бьющих в нос, как атакующий фейерверк вырывающихся наружу вспышек, пузырьков шампанского, одной рукой прикрыла нос, другой поспешно замахала перед лицом Идена.
— О… стоп, стоп, Иден, мы так не договаривались! Вы понимаете, что Артур вернется, ну как же вы так, его уже похоронили! Ну как же так можно с чувствами людей!?
Тернер постарался исправить положение, потому что все реально было слишком жестко, поспешно и несвоевременно. — Все, закрыли тему, вы правы, мы так бестактны, Ани, простите меня, хорошо?
— Бог простит — услышал он рядом громкий, жесткий мужской голос и они с Аней обернувшись, застыли от изумления.
С бородой двухнедельной давности, в совершенно вызывающем, неопрятном виде, в непонятного фасона и стиля и даже с какого непонятного материала, штатах и мягких кожаных сапогах, с небрежно накинутой войлочной курткой на грязную, с глубоким вырезом на груди рубахой, перед ними стоял Войцеховский.
У Ани произошла последняя, очень мощная атака пузырей шампанского в нос и при этом ею резко завладела глубокая икота и глотнув в себя жадным глотком всеми легкими воздух, она выпустила его наружу в виде громкой икоты. Только медленно выдохнув при этом одно слово — Артур!
Его горящие не здоровым светом и без того черные и большие как у дьявола глаза с орлиным размахом черных красивых бровей над ними, выдали им сейчас Войцеховского, как реально возникшего черта из преисподней, да еще в таком одеянии! И главное, все присутствующие гости отеля это увидели и словно весь зал замер, развернувшись в его сторону и только впереди оркестр, ничего не видящий, продолжал играть пронзительно и уже весело, завлекая на танцы.
Артур совершенно не имел желания объясняться, а тем более являться объектом столь пристального внимания. Все что он делал, он делал быстро. Быстро подошел вплотную к Ани, быстро взял её за руку и с силой потянул за собой, а шел он так решительно и торопливо, что с бокалом в руке, она семенила за ним в узких туфлях на каблучках и совершенно позабыла одеться. Но он подумал.
— Где твоё пальто? — спросил, и Ани, чуть-чуть опомнившись за время беготни по залу ресторана, быстро направилась к гардеробу и там же отдала пустой бокал камердинеру. Они вышли на сырой вечерний воздух, где их ждал автомобиль без Джо, потому что Артур сам его вел. А Ани уже в автомобиле второй раз, непроизвольно втянула в себя глубоко воздух и на этот раз разразилась таким обилием слов, что пытаться вставить там свое, у Войцеховского просто не было шансов.
— Артур! Где ты был! Ты не представляешь, что мы все здесь пережили! Ты в какой-то странной одежде и если ты мне сейчас скажешь, что ты уезжал в командировку, я просто …я просто … — и она растопырила пальцы рук, которые била мелкая дрожь и подтянула их к своему лицу — я убью тебя, не знаю как, но я это сделаю! Где ты был?! С тобой как на вулкане, или как на войне, не знаю …не важно…эти стрессы. Эти твои исчезновения! Когда это кончиться?
Войцеховский повернул на секунду к ней лицо
