и хотел что-то сказать. Но только беззвучно что-то прошептал губами и с какой-то невероятной тоской в глазах, окинул её взглядом. Вероятно, решив, что в вечернее время, за рулем автомобиля ему не удастся поведать все свои злоключения, а может он понял, что Ани необходимо растратить все свои эмоции, чтобы стать способной услышать его оправдания своего отсутствия.
Эмоции на самом деле захлестывали её с такой силой, что от них стало жарко и густой румянец разлился по щекам, но руками она совершала все время непонятные движения, помогая эмоциям. Ей самой казалось, что её разорвет сейчас некая внутренняя сила от того шквала внутреннего давления возмущения и дикой, просто эйфорической радости, которые поднялись со дна человеческой сущности и ударили этим сумасшедшим потоком в голову, но в них вплеталась злость, яростная, необузданная на того, кто способен был так выкручивать её спокойную, подчиненную своим целям жизнь.
— Артур! Где ты был я тебя спрашиваю! — и когда она дождалась от него ответа, её просто прибило к дверце автомобиля и после жгучего, клокотавшего вулкана, вырвавшихся наружу эмоций, их подавили студеной водой, окатив с ног до головы.
Войцеховский спокойно проговорил:
— Вечеринки с Тернером единственный способ освободиться от переживаний…
Её словно каким-то барьером сразу отгородило от Артура и вжавшись сбоку в двери автомобиля, она с изумлением и недоверием смотрела на его точенный хищный профиль и от обиды не знала куда деться, но так до нетерпения захотелось выпрыгнуть из этого автомобиля, а в другую секунду, ей с большой силой, на которую она только была способна, захотелось ударить его, чтобы выбросить вон из себя этот пожирающий огонь жгучей обиды. И вместо этого безудержного приступа с желанием просто пуститься в драку, она глубоко вздохнула, но вздоху помешала очередная порция икоты от шампанского и чувствуя, как получилось смешно и нелепо, она молча заплакала от досады.
Артуру стало не по себе. Не так хотел он вернуться домой. После всего пережитого, он мобилизовав все свои силы, мчался домой так, как никогда! Первый раз в жизни ему было совершенно безразлично, как он выглядит, как его воспринимают окружающие, смотрящие на него люди, он шокировал многих на вокзале, когда покупал билет и он до смерти перепугал Бетси, когда появился на пороге их дома. Голодный и грязный, с сильнейшей тяжестью в ногах, уставший и радостный, с горящими глазами, он молча прошел в гостиную и выпил сразу из кофейника весь холодный кофе, стоявший на подносе и просто упал в кресло.
Между ним и изумленной Бетси возникла бессловесная пауза, а у него глаза просто закрывались от полученного от камина тепла, от команды, которую решительно дал телу изнуренный организм — «что все, цель достигнута, ты дома и отдохни!» Но цель до конца достигнута еще не была.
— Бетси, это я, я жив… — с закрытыми глазами, казалось уже в полусне проговорил он — Джизи здорова?
Бетси мелкими шагами и очень осторожно прошла за ним в гостиную, издали рассматривая его странное одеяние и на вопрос только кивнула головой, вовремя не подобрав слов.
Войцеховский энергетически почувствовал добрый посыл от неё и еще глубже стал проваливаться в сон, но уже медленно растягивая слова, как бы сам с трудом выстраивал логическую цепочку в них, произнес последний вымученный у сна вопрос — Где хозяйка наша?
Конечно же, Бетси сказала все как есть, но она же не успела рассказать, сколько беды прошло через их дом, как только они получили известие о том, что он пропал.
Просто отдирая себя большим усилием воли и сил из кресла, Войцеховский подобрал брошенную на стул войлочную куртку и быстро вышел из дома. Бетси ничего не успела осмыслить, только припала к стеклу дверного проема и видела, как хозяин ходил по двору, отыскал Джо, попросил выкатить автомобиль, но за руль сел сам, так как негру скоро требовалось отправляться на другом автомобиле за Билли в Нью-Джерси и уехал. Она стала с натугой осмысливать причину его быстрого исчезновения и радость от его неожиданного появления, сменилась легкой озабоченностью — «Не сказала ли я чего ненужного?»
Завернув на менее оживленную улицу, он сбавил скорость автомобиля.
— Ани, родная моя, не так я все себе представлял… прости, я так рвался домой, ты же видишь во что я одет, я хотел поскорее обнять тебя, Джизи, я думал как тебе тяжело получить известие о моем исчезновении и что… …я нахожу тебя снова в компании Тернера? — в его голосе было явное недовольство.
Она отвернулась от него совсем и после отхлынувших от сердца эмоций, её заполнила опустошенность и сразу навалилась слабость. Ей вдруг подумалось — всегда прав Тернер, жить нужно не сердцем, а только здравым смыслом и рациональностью. О… Господи! И Артур всегда твердил об этом, Святая Мария, это всегда так будет в мире мужчин? Смогу ли я так?
Войцеховский нашел её ладонь и крепко сжал её. Она посмотрела на него с немым вопросом. Это был её Войцеховский, её родной и близкий человек, а сейчас ей казалось, что она его не знает совсем. И что там дальше? Сейчас даже предсказать было трудно. Что-то изменилось в нем, в ней. Он будет по-прежнему упрекать её в том, что она вместе с Тернером пошла на бал, в качестве отдыха от всех переживаний и вечной тревоги, которую она ежедневно, и ежеминутно вынашивала в своем сердце. Или же он вернулся любящим, желанным, осознавшим то, насколько важна для человека семья и что только это самое главное в жизни?
Его черные, цвета вороньего крыла волосы, были зачесаны назад и собраны в узел и на мгновение ей показалось, что он постарел, из-за отросшей небольшой бороды, она не видела складок его губ, по ним она бы поняла, что он испытывал в данный момент, но глаза были серьезные и она не понимала, как можно так встречаться при сложившихся обстоятельствах, у него не было в глазах ни чувства вины перед ней, ни чувства сожаления.
Подумав, она решила быть здравомыслящей и не позволить ни обиде, ни слабости полностью завладеть её эмоциями, а откровенно и как можно спокойнее обо всем ему сказать.
— Меня уговорил поехать на международный конгресс врачей Тернер. Да. Тернер. Ты измучил меня.
