— В моем деле, к сожалению, этот аргумент не учитывается и не спасает.
— Может, Александра и есть твое спасение?
«Такая девушка могла бы отвлечь от чего угодно… — думал Владислав, лежа на кровати и закинув руки под голову, — одно лишь общение с ней доставляет немыслимое удовольствие. Умна, красива, обаятельна…»
Он взглянул на часы. Вот-вот должны подъехать Настя с Сашей и в ожидании встречи майор без великого желания опять раскрыл книгу…
* * *
— Разрешите? — заглянул в дверь камеры матрос, — к вам посетители.
Офицеры вскочили с кроватей. Накинув поверх тельняшек темно-синие кители и застегивая их на ходу, вышли в коридор. В комнате свиданий их ожидали две похожие девушки.
— Привет каторжане! — лицо Насти сияло счастливой улыбкой.
Обняв и поцеловав мужа, она чмокнула в щеку и вошедшего следом Владислава. Саша скромно стояла чуть поодаль — у стола, не решаясь подойти к мужчинам. Поздоровавшись и снова опустив голову, она продолжала доставать из пакетов привезенные продукты.
«Нет, так нельзя! — пронеслось в мыслях Берестова, — пусть неопределенность, пусть сомнения в дальнейшей судьбе… Но отталкивать, отторгать её, делая вид, что забыл о нашей любви!? Нет!»
Он подошел к девушке и, наклонившись, поцеловал в щеку. Лишь на миг Александра чуть приподняла голову, но и этого оказалось достаточно, чтобы увидеть радость и счастливый блеск в её глазах.
— Ну, как вам наш «санаторий»? — спросил довольный Максим, чуть приобняв сестру жены за плечи.
— Что же от него ожидать, коль путевки бесплатные?! — ответила Настя, — вы сами-то рады «отдыху»?
— Вполне… — отвечал Берестов.
Офицеры присели к столу и в изумлении смотрели на, возвышавшуюся в его центре, гору съестных припасов.
— Теперь, пожалуй, заживем! Да, Влад? — восторженно воскликнул капитан.
— Девушки, а вам-то дома голодать не придется? — поинтересовался озадаченный майор.
— Нет, — впервые подала голос Саша, — а вам надо нормально питаться.
— Как нога, Владислав? — в голосе Насти прозвучала профессиональная озабоченность.
— Сносно…
— Я на всякий случай тебе мазь неплохую привезла, — у хирурга выпросила… Двигаешься здесь мало — могут опять возникнуть проблемы. Первый раз я тебе её наложу и помассирую сустав, а потом будешь делать это ежедневно сам, — она протянула ему коробочку и добавила: — когда вернешься — обязательно загляни к нам в санчасть. Договорились?
— Договорились… — пробормотал пилот.
— Ну, давай же, открывай свою болячку. Не через брюки же мне её мазать…
— Может быть, лучше в камере?..
— Ты кого стесняешься!? Сашу? — улыбнулась Анастасия.
— И Макса тоже… — поддержал шутливый тон Влад.
— Хорошо, пошли… Извините, мы удаляемся в процедурный кабинет.
Присев на край кровати, он поставил напротив табуретку для девушки и приподнял правую штанину.
— Да-а… Тут месяцем лечения не отделаешься! — со знанием дела заявила Настя осмотрев колено.
Она проворно, чтобы не застудить больной, воспаленный сустав, наложила мазь и стала легко и осторожно растирать её теплыми ладонями.
— Скажи Влад, ты по-прежнему любишь Сашу, или твоих чувств поубавилось?
— Почему ты спрашиваешь об этом?
— Я же вижу — с тобой что-то происходит. Ты как-то иначе стал к ней относиться…
Берестов, глядя на снующие по колену руки девушки, задумчиво ответил:
— Вряд ли меньше люблю Сашеньку… Скорее наоборот.
— Так почему же ты до сих пор с ней не встретился наедине, не поговорил? Зачем заставляешь её страдать?
Прикусив губу, летчик долго молчал, потом, решившись, тихо заговорил:
— Настя… Вы достаточно внятно обрисовали Александре ситуацию?
Девушка перестала делать массаж и, не понимая, смотрела на него.
— Как тебе объяснить?.. — Берестову нелегко было затрагивать больную тему, но и умалчивать её он не имел права, — она совсем молода. Быть может, её чувство ко мне и вспыхнуло, но…
Владислав замялся, подбирая нужные слова. Она видела, как тот мучается, но не могла взять в толк, о чем же он хочет сказать…
— У меня просьба к тебе, — продолжил, наконец, пилот, собравшись духом, — когда вернетесь, попытайтесь ей объяснить, в каком я положении. Ну, намекните как-то что ли…
— Ты что ж предлагаешь, — пакости про тебя выдумывать?
— Нет — не выдумывать! Но и скрывать от Саши возможных последствий, я не могу.
— Ты не преувеличиваешь опасения?
— Забыла, в какой стране живем? — вздохнув, ответил вопросом на вопрос майор. — Сегодня ветер перемен дует в одну сторону… Гуманизм, реабилитация, человеколюбие… А завтра, не дай Бог, его направление поменяется. И я в числе первых окажусь на улице. Или ещё дальше — с клеймом изменника Родины. Стала бы контрразведка со мной столько возиться, если бы никаких подозрений на сей счет не имела…
Ошеломленная подобной версией, Анастасия растерянно молчала. Так же как и многие в гарнизоне, она надеялась на положительный финал долгого расследования. Конечно же, они с Максом догадывались, что у Владислава могут возникнуть сложности, и не малые… Но такое предположение им в голову не приходило…
— С семнадцати лет я в военной форме, — тихо продолжал Берестов, достав из кармана кителя сигареты, — и ничего, кроме как ворочать штурвал, не умею… Куда податься, если Комитет Госбезопасности вдруг решит, что я мог снюхаться с китайской разведкой, а мой побег — фикция, театрализованное представление? Грузчиком в аэропорт — и туда не возьмут…
Настя, аккуратно расправив его брюки на больной ноге, присела рядом и уже без прежней уверенности в голосе, сказала:
— Ну, зачем ты о таких крайностях? Неужто там круглые идиоты? А Сашеньке… Ни я, ни Максим такое сказать не сможем. Да и вряд ли её это остановит…
* * *
Старшая сестра прижалась к мужу, и с немой печалью в глазах смотрела на сидевших напротив Александру и Владислава. Младшая, нерешительно устроившись рядом с молодым человеком, молча резала на кусочки пышный домашний пирог…
— Тебе помочь? — тихо спросил он.
Саша, взглянув на него, улыбнулась и покачала головой.
Супруги, начали о чем-то приглушенно шептаться и, заговорчески поглядывать на молчаливую парочку. Они подмигивали Владу и незаметно кивали в сторону девушки. Тот, сначала пытался не обращать на их выходки внимания, но скоро, едва сдерживая улыбку, осторожно показал из-под стола кулак. В конце концов, все закончилось дружным, громким хохотом. Лишь Александра, не видевшая многозначительной мимики противоположных сторон и, не понимая в чем дело, недоуменно улыбалась.
