Слезы по щекам уже в три ручья льют. Хорошо, что Настя своими свинками увлеклась, не обращает на нее внимания.
Вася все-таки любит ее. Ждет, хочет вернуть.
Но он – отчетливо понимала Аля – любит только ее. И Настю. А девочку, что свернулась сейчас калачиком в животе, он никогда не примет. Для мужа та останется навсегда ребенком Веры.
Василий разумный, трезвомыслящий человек. Ему невозможно втолковать иррациональное: чтобы инкубатор вдруг, вопреки логике, всем сердцем прикипел к чужому плоду.
И зачем возвращаться в Москву, где младенца у нее – гарантированно! – отберут?!
Здесь, в Калядине, ее хотя бы понимают.
* * *
Вася корпел над любовным посланием жене часа три. Никогда не умел красиво формулировать да художественно насвистеть. Но в итоге вроде получилось неплохо. Неужели Алка не отзовется?!
Но жена молчала.
Дни текли, Верка психовала все больше, грозила Василию все новыми и новыми карами. С курьерской почтой прислала ему официальную претензию: якобы он, как соответчик по договору оказания услуг суррогатного материнства, должен, если Алла не появится в ближайшее время, выплатить ей, Вере, сто семьдесят тысяч долларов. То есть возместить аванс, все расходы за обследования, ЭКО, предимплантационную диагностику эмбриона. Плюс моральный ущерб.
Несуразная сумма!
К тому же оставался его долг банку.
Чувствовал Вася себя как загнанный олень.
Пришлось, чтоб хоть какую-то передышку получить, сдать Верке молодого соседа. Намекнуть, что юнец Кирилл может знать, где находится Алла.
В челюсть-то получить и промолчать – дело нехитрое. Пусть парень теперь попробует отбиться от настырной госпожи Бородулиной.
* * *
Аля сама не ожидала, что будет настолько переживать за Кирилла на этом турнире. Каждый день дожидалась его восторженного звонка: «Я прошел в следующий круг!» – и на сердце прямо все пело.
Мальчик был страшно счастлив, что она стала его страстной болельщицей, окрылился. Прежде-то говорил: «Дай бог до одной восьмой финала доползти». Но теперь уверенно целился на победу. Однажды ляпнул: «Если выиграю, все призовые на наших дочек пойдут!»
Аля видела: Кирилл – в отличие от Василия – готов принять обеих ее девочек. Но только сама она никак не могла представить, что вдруг выходит замуж за своего бывшего ученика. И даже не в отсутствии любви дело. Просто это неправильно: у них тринадцать лет разницы, а парнишке придется воспитывать двух чужих детей. К тому же Настенька – юная чаровница! – не просто обожает молодого теннисиста, но с ним откровенно кокетничает. Сейчас, когда девочке восемь, конечно, не страшно. Но что будет, когда ей исполнится пятнадцать, а ее пригожему отчиму двадцать пять?!
Виктория Арнольдовна, правда, заверяет: «Не волнуйся. Успокоится мой внучок. Отлюбит».
Но пока Кирилл продолжал ежедневно названивать Але. И она ловила себя на мысли, что все больше и больше рада его звонкам.
* * *
Утром, в тот день, когда Кирилл должен был играть полуфинал, Аля отвела Настеньку в школу, к девяти утра вернулась и с удивлением увидела, что старушка – полуночница! – уже на ногах, у гладильной доски.
– Давайте я! – бросилась к ней Аля.
Виктория Арнольдовна охотно передала ей утюг.
Аля осторожно расправила плотную зеленую ткань. Поинтересовалась:
– Скатерть?
– Сукно. Настоящее, – усмехнулась старуха. И пояснила: – У меня сегодня вечером партия в преферанс.
Вид у Али, наверно, был очень глупый, потому что Виктория Арнольдовна сказала, будто оправдываясь:
– Играем раз в неделю уже много лет. Где ж нам, старикам, еще поболтать, как не за картами?
Алла не смогла сдержать восхищения:
– Ну, вы даете!
– А ты в преферанс умеешь? – оживилась хозяйка. – Присоединяйся, вчетвером еще интересней.
– Нет, я только в «дурака», – вздохнула Аля.
– Все равно обязательно к нам загляни, – напутствовала Виктория Арнольдовна. И со значением добавила: – Мои друзья – уважаемые в нашем Калядине люди. Тебе будет полезно с ними познакомиться. И, если несложно, сходи днем в винный бутик.
– Куда?! – ахнула Аля.
– А что, у нас тоже есть магазин элитного спиртного на центральной площади, – не без гордости объяснила старуха. – Купи хорошего красного вина. Ну, и на рынок потом загляни. На закуску мы едим только сухофрукты и орехи. В нашем возрасте, – улыбнулась она, – приходится придерживаться принципов здорового питания.
«Вот это будет картинка! – развеселилась, конечно же, про себя Аля. – Сидят за зеленым сукном трое замшелых грибов, шлепают картами, попивают винцо, закусывают курагой!..»
Однако вечером выяснилось: кавалеры (то есть, простите, партнеры по преферансу) у Виктории Арнольдовны еще хоть куда. Одному – лет семьдесят. Второму и вовсе едва за полтинник. Мужчины оба импозантные, совсем не бедные. Тот, что постарше, явился на «Мерседесе» с водителем. Второй – по имени Николай Алексеевич – приехал за рулем очаровательного ретроавтомобиля. Подмигнул Виктории Арнольдовне:
– Если денег не хватит, поставлю мой «Даймлер» на кон.
– Не бросайся словами, возьму, – усмехнулась старуха. – Это я не умею машину водить, а моя гостья может!
И представила Алле мужчин.
Пожилой оказался советником мэра. Второй, Николай Алексеевич (его Виктория Арнольдовна аттестовала куда с большей горячностью) – «врачом от бога и владельцем лучшей во всей России стоматологической клиники».
Аля слегка занервничала. Как, интересно, старуха ее представит? Вдруг назовет девушкой Кирилла?
Но нет. Виктория Арнольдовна оказалась образцом такта:
– Аллочка Сергеевна – моя хорошая московская приятельница. Знаток английского языка, педагог, переводчик. Поживет у меня годик-другой.
Мужчины – оба! – со старомодной галантностью поцеловали Але руку. Пожатие советника мэра оказалось прохладным, влажным. А вот когда ее ладони коснулся Николай Алексеевич, у Аллы Сергеевны сердечко екнуло. Очень уж обаятельным был зубной врач – пусть и не молодым. Уверен в себе, ухожен, подтянут, в волосах серебрится благородная проседь. Глаза умные, внимательные. И как-то сразу чувствуется: мужчина до мозга костей. Такой своей любимой женщине в суррогатные матери наняться не позволит.
Аля вдруг смутилась: что это еще у нее за фантазии, у замужней, сильно беременной дамы?! Торопливо выдернула руку из ладони стоматолога. Поспешила из зимнего сада прочь. И когда принесла игрокам вино с сухофруктами, в сторону элегантного зубного врача старалась не смотреть.
Зато тот поглядывал на нее с нескрываемым удовольствием.
