А когда глубокой ночью прощались, попросил у Виктории Арнольдовны позволения «опекать вашу очаровательную гостью».
И старуха радостно отозвалась:
– Конечно, Николай Алексеевич! Мы с Алей ждем вас в любое время!
* * *
Начиная с четвертьфинала в день играли только по одному мачту. Впрочем, восстановиться Кирилл так и не успел. Невозможно, когда все дни накануне проводит на корте по семь-восемь часов. Причем не просто мячик перекидывает на тренировке, а бьется за победу, не на жизнь, а на смерть. Да еще и голова – хорошо его Василий приложил! – никак не проходила.
Соперникам куда проще. Если уж побеждают, то быстро, в трех сетах. А над Кириллом навис какой-то рок: стабильно первые две партии отдавал и только потом начинал отыгрываться.
– Много сил, да? – издевается тренер. – Нравится сначала слить двенадцать геймов подряд, нажить проблему, а потом ее вдохновенно решать?
«Попробовал бы сам сыграть, когда голова взорваться готова», – злобно думал Кирилл.
Спасибо хоть, травматическая эпилепсия (как и болезнь Паркинсона) пока не началась.
Но сил на полуфинал у него элементарно не осталось. Даже очередная ободряющая эсэмэска от Аллы не помогла.
Бродил по корту, будто сонная муха. Под ноль отдал подачу соперника, сразу же слил свою, противник снова начал подавать – хлестко, косо.
Эйс. Еще один. Тридцать ноль. Сорок ноль. И ни малейшей надежды зацепиться.
Пяти минут не прошло, а он уже проигрывает ноль-три.
На перерыв после первых трех розыгрышей Кирилл ушел мрачнее тучи. В сторону тренера – тот наблюдал за матчем с почти пустой трибуны – старался даже не смотреть.
И вдруг услышал, как наставник его подзывает – чуть ли не ласково.
Вскинул голову и глазам своим не поверил. Рядом с тренером – малорослый, хиленький человечек в красной бейсболке.
Этого гнома в теннисном мире знали все, кто осмеливался мечтать о Большой Игре. То был легендарный дядя Митя, посредник между юными теннисистами и блестящим будущим. С его помощью молодые спортсмены получали гранты, отправлялись в зарубежные теннисные академии, заключали контракты с производителями одежды и ракеток. Некоторым – самым перспективным – везло еще больше. Все знали: если уж сам дядя Митя соглашался взять спортсмена под свое крыло, место как минимум в мировом рейтинге топ-двести ему было обеспечено.
…Кирилл подбежал к трибуне, растерянно взглянул на нелепого человечка в красной бейсболке, поздоровался. Тот окинул его насмешливым взглядом, процедил:
– Не знаю, зачем меня сюда позвали. Смотреть не на что. Но так и быть, еще два гейма тебе даю. Не возьмешь их под ноль – все. Для меня ты история.
Тренер Кирилла за спиной дяди Мити безнадежно махнул рукой.
Но тут в разговор вступила спутница теннисного менеджера, хорошо одетая дама в темных очках (Кирилл на нее поначалу и внимания не обратил):
– Какой ты, Митенька, сегодня строгий! Дай хотя бы мальчику время – до конца первого сета!
Молодой человек благодарно взглянул на женщину. Где-то он ее уже видел… Но тут она сняла очки, и Кирилл опешил. Ему чудится, что ли? Это ведь… Вера! Та самая злая баба, чью дочь вынашивает Алла Сергеевна!
Он видел ее единственный раз – осенью, в парке – но запомнил прекрасно.
Однако Вера не проявила ни малейших признаков узнавания. С интересом оглядела Кирилла, заметила:
– Не знаю уж, как он играет, но с точки зрения фигуры – вариант идеальный.
– А кому нужна фигура лузера? – усмехнулся дядя Митя. – У нас же не модный бизнес.
И велел молодому человеку:
– Давай, звезда. Не затягивай матч, возвращайся на корт. Десять минут тебе, чтобы себя проявить.
Что ж, Кирилл знал прекрасно: дядя Митя дает молодым спортсменам один-единственный шанс. И если он сейчас проиграет, о карьере теннисного профессионала ему можно забыть.
«Для тебя, Аля!» – прошептал он себе под нос.
И поспешил на корт.
Голова болела по-прежнему. Но получилось представить, что с трибуны за его игрой наблюдает вместе с дядей Митей не Вера, но любимая Алла Сергеевна, и будто бес в него вселился.
Вдруг стало получаться абсолютно все: и пушечная подача, и четкий, в ноги противнику, прием. И по углам выходило развести, и вовремя усилить, и грамотно укоротить.
Теннисист Бодрых за считаные минуты отыграл два очка и нисколько не сомневался, что сет, как и матч, останется за ним. Еще и в сторону трибун успевал поглядывать. На лице тренера читалась неприкрытая радость, а вот дядя Митя выглядел недовольным.
Когда Кирилл в очередном перерыве подбежал к своим зрителям, тот насмешливо процедил:
– Еще один Сафин. Человек настроения.
– Я просто в игру долго вхожу, – нашелся Бодрых.
Но матерого теннисного волка не обманешь. Усмехнулся:
– А если я сейчас скажу, что не беру тебя, опять сливать начнешь? Под ноль?
– Так тут и Федерер бы слил! От обиды! – снова подобрал нужные слова Кирилл.
А спутница дяди Мити (странно, Аля никогда не упоминала, что ее подруга-заказчица связана с большим спортом) примирительно молвила:
– Не дразните его, Дмитрий Сергеевич. Вы же сами только что сказали, что парень вам нравится.
Коротышка метнул в свою даму уничижительный взгляд. Вера же ни капельки не смутилась, заговорщицким тоном велела Кириллу:
– Иди, продолжай в том же духе. Будешь играть, как играешь – я его уговорю.
Что ж, когда решается твоя судьба, можно и перетерпеть, что ноги чугунные, в спину будто кол вбили и перед глазами опять все плывет.
Кирилл на каких-то глубоко скрытых резервах организма выиграл очередные два гейма. Соперник (а ведь он далеко не нюня, парень опытный, хорошо подготовленный) откровенно растерялся, начал лупить в аут, швырять в запале ракетку. Даже не избиение младенцев получалось, а их добивание, Кирилл теперь буквально одной левой играл. И дядя Митя не стал смотреть, чем закончится драма. В очередном перерыве подозвал Кирилла, протянул визитку, велел:
– Можешь мне позвонить. Завтра. Если, конечно, финал выиграешь.
Обернулся к спутнице:
– Пошли, Вера Аркадьевна?
– Нет уж, – усмехнулась та. – Я останусь. Хочу с молодым человеком рекламный контракт обсудить. Если он, конечно, не против.
Естественно, Кирилл не возражал!
Его знакомые по туру почти все уже обзавелись спонсорами. Одним бесплатно доставались ракетки, другим – форма, третьим – тренировочное время на кортах. А у него пока ни единого рекламного контракта не было.
– Потому что нервы у тебя ни к черту, Бодрых, никто с тобой связываться не хочет, – вздыхал тренер.
Но тут вдруг в один день: и дядя Митя, и эта дама!
Кирилла, конечно, смущало – и даже очень! – что Вера появилась на его горизонте именно сейчас. Когда он буквально несколько дней назад скрыл в своем родовом гнезде Аллу. Но, с другой стороны, если это подстава, откуда Вера знает дядю Митю? Да не просто знает, судя по всему, с великим менеджером на короткой ноге. Очень, очень ему хотелось верить, что женщина здесь, на трибуне, появилась безо всякой задней мысли. А даже если нет, он, скорее, себя убить даст, чем признается, что причастен к исчезновению Аллы. Коли начнет Вера спрашивать, всего только и нужно как можно естественней удивиться да воскликнуть: «Откуда мне знать, где она? Мы с Аллой Сергеевной просто соседи!»
