– Я поеду с вами. – Надин решительно встала и, не обращая внимания на крики режиссера, отцепила микрофон. – Возможно, я была последней, кто с ней разговаривал.
– Хорошо. Идемте. – Проходя мимо режиссера, Ева бросила: – Можете пустить фильм «Нью-йоркский полицейский». Это классика.
– Ну что ж, Си Джей, – Ева чувствовала себя отвратительно, но этот момент доставил ей истинное удовольствие, – наконец-то я вас заполучила. Вам удобно?
Вид у Морса был унылый, но он постарался приободриться и окинул презрительным взглядом комнату для допросов.
– Вам не помешало бы воспользоваться услугами дизайнера.
– Постараемся внести этот пункт в бюджет. – Она устроилась поудобнее за единственным стоявшим в комнате столом и включила диктофон. – Первое июня. Допрашиваемый – Си Джей Морс, допрос проводится в комнате В, ведет его лейтенант Ева Даллас, отдел расследования убийств. Дело об убийстве Луизы Кирски. Время – ноль часов сорок пять минут. Мистер Морс, вам были разъяснены ваши права. Вы настаиваете на присутствии адвоката?
Он взял стакан воды и сделал глоток.
– Меня в чем-то обвиняют?
– На сей раз нет.
– Тогда можете начинать.
– Си Джей, расскажите, что именно произошло.
– Хорошо, – он глубоко вздохнул. – Я шел на студию. У меня была съемка в полуночных «Новостях».
– В какое время вы туда прибыли?
– Приблизительно в четверть двенадцатого. И пошел к восточному входу. Многие из нас пользуются именно им: от него ближе к залу «Новостей». Шел дождь, поэтому я выскочил из машины и побежал бегом. У лестницы что-то лежало… Сначала я даже не понял, что это. – Он некоторое время молчал, закрыв лицо ладонями. – Понял, только когда чуть не наступил на нее. И подумал… Даже не знаю, что я, собственно, подумал. Казалось – вот кто-то напился.
– Вы не узнали жертву?
Морс пожал плечами.
– Капюшон закрывал ее лицо. Я наклонился, приподнял его… – Он вдруг вздрогнул. – И увидел кровь – на горле. Кровь… – повторил Морс, закрыв глаза.
– Вы дотрагивались до тела?
– Нет. Кажется, нет. Она лежала с перерезанным горлом! И ее глаза… Нет, не дотрагивался. – Он явно пытался взять себя в руки. – Меня вырвало. Вам, Даллас, думаю, этого не понять, но у нормальных людей нормальные реакции. Кровь кругом, и эти глаза… Боже мой! Меня вырвало, я испугался и помчался в здание. Там сидел охранник. Я сказал ему.
– Вы были знакомы с убитой?
– Конечно. Луиза несколько раз монтировала мои сюжеты. В основном она работала с Надин, но иногда делала кое-что и для других. Она была профессионалом – одним из лучших. Господи Иисусе! – Морс схватил графин с водой. Рука его дрожала, и часть воды расплескалась. – Зачем кому-то понадобилось убивать ее?! Не было никаких причин! Совершенно никаких…
– Она обычно выходила в это время из здания?
– Не знаю. Не думаю. Вообще-то она должна была быть в монтажной.
– У вас с ней были личные отношения?
Морс вскинул голову и, прищурившись, посмотрел на Еву.
– Хотите повесить убийство на меня? Понимаю, это было бы пределом ваших мечтаний.
– Отвечайте на вопрос, Си Джей! У вас были личные отношения?
– Она встречалась с парнем по имени Бонго. Мы с ней были просто сослуживцами, ничего больше.
– Вы прибыли на «Канал 75» в одиннадцать пятнадцать. А чем занимались до этого?
– Был дома. Когда я работаю в ночных «Новостях», стараюсь вечером поспать пару часиков. У меня не было специального сюжета, поэтому особой подготовки не требовалось. Предполагалось, что мы просто проведем обзор случившегося за день. Около семи я поужинал с друзьями, в восемь вернулся домой и лег спать. – Морс облокотился о стол, подпер голову руками. – В десять я встал, около одиннадцати поехал на студию. Поехал пораньше, потому что лил дождь… Боже ты мой!
Если бы Ева не видела, как спокойно он работал перед камерой через полчаса после того, как обнаружил тело, она бы, пожалуй, даже пожалела его.
– Видели ли вы кого-нибудь на месте преступления?
– Нет. В этот час восточным входом мало пользуются. Так что я никого не видел. Кроме Луизы…
– Хорошо, Си Джей. На сей раз – все.
Он поставил стакан на стол.
– Я могу идти?
– Можете, но помните о том, что вы – свидетель. Если вы что-то утаили, я привлеку вас к ответственности за отказ помочь следствию. – Она одарила его лучезарной улыбкой. – Да, и назовите имена друзей, с которыми вы ужинали. Я, признаться, и не предполагала, что у вас имеются друзья…
Он ушел, и Ева стала ждать, когда приведут Надин. Сценарий допроса был ей совершенно ясен, и чувство вины давило, как гранитная плита. Ева открыла папку и начала рассматривать фотографии Луизы Кирски. Услышав, что открылась дверь, она убрала их.
Надин уже не выглядела блистательной журналисткой. Перед Евой была бледная испуганная женщина с запавшими глазами и дрожащими губами. Ева молча указала ей на стул и налила в чистый стакан воды.
– А вы, однако, не теряли времени, – заметила она холодно. – Быстро сделали репортаж.
– Это моя работа. – Надин сидела, сложив руки на коленях. – У вас своя работа – у меня своя.
– Вот как? Еще скажите, что мы обе служим обществу, – язвительно произнесла Ева.
– В настоящий момент ваше мнение обо мне мало меня волнует, Даллас.
– Ну и прекрасно, потому что мнение это сейчас не из лучших. – Она снова включила диктофон, проговорила положенный текст. – Когда вы видели Луизу Кирски в последний раз?
– Мы работали в монтажной, готовили сюжет для ночных «Новостей». И закончили раньше, чем предполагали. Луиза всегда отлично работала… – Надин тяжело вздохнула и уставилась в пустоту. – Потом несколько минут поболтали. Она сказала, что решила поселиться вместе с одним человеком, с которым давно встречалась. Луиза казалась очень счастливой. Она вообще была веселым человеком. С ней было легко.
Надин говорила с трудом, было ясно, что ей очень тяжело. Она заставила себя сделать глубокий вдох, потом выдох.
– В общем, у нее кончились сигареты. Она довольно много курила, но все старались не обращать на эту привычку внимания. Я попросила ее купить сигарет и мне, дала ей денег. Мы вышли вместе. Я отправилась в зал «Новостей»: надо было сделать несколько звонков. Иначе я пошла бы с Луизой, была бы с ней рядом…
– Вы часто выходили вместе перед вечерним выпуском?
– Нет. Она обычно оставалась в студии, а я в перерыве стараюсь отдохнуть, иду в то маленькое кафе на Третьей авеню, пью кофе. У нас на студии есть и рестораны, и буфет, но я люблю выходить в город.
– Это привычка?
– Пожалуй, да. – Надин встретилась с Евой взглядом и отвернулась. – Привычка. Но сегодня мне надо было звонить, к тому же шел дождь, поэтому я… осталась. Я отдала ей свой плащ, и она пошла одна. – Надин снова взглянула на Еву. – Она умерла вместо меня. И мы обе это знаем, так ведь, Даллас?
