— Его серые глаза пробежались по ее телу. — И если я приму, это будет означать, что я принимаю тот факт, что я останусь здесь в ловушке...
Она тяжело дышала, и ее сердце начинало биться все быстрее и быстрее, чем больше он преследовал ее.
Он остановился прямо перед ней, поднес один татуированный палец к основанию ее подбородка, медленно поднимая ее голову все выше и выше. Затем он произнес слово, которое было последней гарантией:
— Навсегда.
Биение в ее груди стало громче.
— Знаешь ли ты, милая, что значит для меня «навсегда»?
Она затаила дыхание.
— Вечность с тобой. — Он произнес эти слова с такой силой, что, казалось, они потрясли комнату.
Она услышала, как сильный толчок в груди отозвался в ее ушах.
— Ты этого хочешь, милая? — Он еще сильнее вдавил кончик пальца в ее подбородок. Потому что если нет, то тебе лучше выйти из этой комнаты прямо сейчас.
Ее взгляд метнулся к двери, зная, что это ее последний шанс.
Скользнув взглядом по комнате, она посмотрела ему прямо в глаза и сказала, чего именно она хочет.
— Я хочу тебя.
Ангел схватил ее за шею, слегка притянув к себе, позволяя ей увидеть его таким, какой он есть.
— Ты уверена в этом?
Он был всем, чего она когда-либо хотела, и даже больше.
— Абсолютно.
Притянув ее к себе, он крепче прижал ее к себе, скрепив поцелуем.
Не ожидая того, что последует дальше, она почувствовала, что ее ноги оторвались, когда Ангел понес ее вверх по ступенькам в спальню на чердаке. Все произошло так быстро, и только когда ее бросили на матрас, реальность вернулась.
Посмотрев на кровать, застеленную белыми простынями и подушками, она приподнялась на локтях и растерянно посмотрела на него.
— Я думала, он дал тебе ключи прошлой ночью?
Свирепые глаза Ангела одобрительно окинули ее.
— Он дал.
— Но...? — «И если я возьму их, это будет означать, что я принимаю тот факт, что я буду заперт здесь... навсегда».
— Я принял это, как только он передал мне ключи. — Он согнул колени, упав на кровать, а затем придвинул свое тело, чтобы накрыть ее. — Я был бы в ловушке с тобой или без тебя, милая.
У нее перехватило дыхание, когда он приблизил свое лицо к ее, украдкой поцеловав ее. Затем еще раз.
Каждый его поцелуй становился все более долгим и страстным, и вместе с ним он похищал ее сердце.
Он сильнее прижался к ней всем телом, заставив ее отступить назад, и стал требовательнее прижиматься к ней ртом. Она не боялась его голода. На самом деле, она соответствовала его интенсивности своим собственным потребностям, сильнее прижимаясь к нему грудью и проводя языком по его губам, проникая в его рот, чтобы соблазнить его еще больше.
Она переместила руки на его талию, просунула их под футболку и исследовала мускулистую плоть под ней. Она никогда раньше не прикасалась к мужскому телу. Это показалось ей бодрящим, ее тело покалывало от ощущения его холодной плоти.
Из его горла вырвался низкий рык, говорящий о том, что ей нужно действовать осторожно, но Адалин и так ждала достаточно долго. Она все еще нуждалась в том, что он не дал ей разрядки той ночью в лифте.
Опустившись ниже, она провела кончиками пальцев по поясу его джинсов.
Любая оставшаяся в нем сдержанность исчезла.
Он быстро снял с нее свитер и тонкий бюстгальтер, затем перешел к поясу и одним движением бедер стянул джинсы и трусики.
Когда она полностью обнажилась перед ним, вспышка потребности, озарившая его темно-серые глубины, сделала их светлее. Они путешествовали от ее изящного лица вниз, к маленьким, круглым грудям, к крошечной талии и маленьким бедрам.
— Черт возьми, ты великолепна.
Прилив тепла залил ее щеки.
Не желая оставаться одна в своей наготе, она посмотрела на него сквозь тяжелые ресницы и сказала:
— Дай мне посмотреть на тебя.
Когда Ангел снял рубашку, обнажив каждый дюйм своего тела, покрытое чернилами, ее глаза расширились. Это было великолепное зрелище.
Потянувшись вверх, она не удержалась и провела кончиками пальцев по татуировкам, обводя их, желая запомнить каждую. Она начала с его груди, затем спустилась к тощему прессу, а потом еще ниже, туда, где они скрывались под джинсами.
— Как может один человек быть таким совершенным? — прошептала она про себя, не в силах перестать их разглядывать.
— Я не идеален, милая. — Ангел остановил ее руки, наклонившись и высунув язык, чтобы быстро лизнуть упругий сосок. — Я далек от этого.
Она практически застонала, когда его теплый язык коснулся ее. Схватив его за плечи, она впилась ногтями в его кожу, желая и требуя, чтобы он продолжал. Когда он взял в рот ее грудь, посасывая чувствительную область, она была почти готова кончить.
Когда она обхватила его ногами за талию и притянула ближе к себе, ее обнаженная киска ударилась о его джинсы, и она почувствовала его твердый член, который был так близко и в то же время так далеко.
Он расстегнул джинсы, мгновенно освободившись. Его потребность была слишком велика, чтобы он мог с ней справиться.
Встав над ней, он приставил кончик своего ствола к ее отверстию и сделал небольшой толчок, чтобы без предупреждения войти в нее.
Холодная реальность того, что она делала, нахлынула на нее, когда Ангел вошел в нее, медленно двигаясь по ее каналу, вторгаясь туда, куда еще никто не входил. Суровая правда заключалась в том, что с каждым толчком она влюблялась в него все сильнее и сильнее. Она хотела Ангела. Ей нравилось, как он прижимается к ней: покалывание, электрические токи, проходящие через нее при каждом толчке, которые только усиливались.
Сначала он двигался медленно и нежно. Затем, когда он вошел в нее глубже, он стал двигаться быстрее и жестче, раскачивая бедрами, нанося легкие поцелуи вдоль ее челюсти. Это было ощущение, которого она никогда не испытывала. Близость была такой, какой она никогда не могла себе представить. А то, что это было с Лучано, делало это еще более неотразимым.
Она зарылась лицом в его плечо, чтобы заглушить звуки, которые издавала, когда он двигался в ней. Каждый толчок вызывал пульсацию во всем теле, когда она обхватила обеими ногами его талию и начала двигаться навстречу ему.
Наверное, ее ногти слишком больно впивались в его кожу, потому что он рывком отдернул их
