человек, которому ты дороже всего на свете, и я готов горы свернуть для того, чтобы у тебя благополучно прошли роды:
— Что тебя сейчас беспокоит? Не лги… Мне…
Даже не осознавала она что делает. Первый её импульс и она вскочила со своего места, а зачем, не объяснимо, порыв, чтобы стряхнуть с себя тот шквал эмоций, резко приступивший ко всем границам её тела, запертые в нем волей беременной женщины, но ничего не получилось, она взметнула руки к губам и даже попыталась ими помочь удержать вскрик, который рвался наружу. Подскочил вслед за ней и Тернер.
У неё потекли горючие слезы из глаз, и она через секунду уже лежала головой на груди Идена, обливая соленой водой его и рубашку, и жилет.
— Я видела сон, я знаю, чем все закончится, Иден.
— Что ты знаешь, этого никто не может знать! Ты молодая, сильная, тебя так много вещей еще держит на этой земле, Ани, ты про чепуху просто думаешь!
— Меня уже забирают к себе мой сын, Кристиан, мой супруг, они мне говорят, что я им там нужна.
Тернер не нашелся что сказать, но он отрицательно покачал головой. Ани уже не могла остановиться. — Я ничего не могу сделать со своим состоянием. Я когда рожала Кристиана и Джизи, ничего подобного не было, а сейчас. О…Иден, и у меня так болит спина, чуть похожу и она раскалывается просто пополам, и низ живота, так тянет, словно ребенок ножкой запутался и рвет во мне жилы …тупая боль, она терпимая, а у меня нет сил… …
Она почувствовала, как он еще сильнее прижал её голову к своей груди и ничего не говоря, но какими-то невысказанными словами, она читала на духовном уровне его сердце, оно сильно билось, как у затравленного зверя и плакало вместе с её сердцем, только без слез. Как бы так хотелось вцепиться в него всеми своими силами и не отпускать, не отходить, как от горы, закрывающей от шквальной бури, сметающей любую жизнь на своем пути.
И она настолько уже замочила всю его рубашку, что от соприкосновения с ней, лицо становилось еще более мокрым, но никто не придавал этому значения, он, щекой, прижался к её волосам и видимо она производила много шума, потому что испуганная секретарша из соседнего кабинета решилась заглянуть, но только лишь тихо приоткрыв дверь, мгновенно захлопнула её обратно. Ани понимала, что дискредитирует себя, и даже Идена, что по клинике пойдут разговоры, но ей было все равно, но она настолько измочила ему одежду, что уже так дальше было нельзя. Она высвободилась и попыталась отстраниться, она выпустив эмоции и опустошивши себя, стала получать сигналы разума, подсказывающего, что сколько бы её слезы ни лились, ничего от этого не изменится, А Тернер стоял уже с совершенно мокрой рубашкой и она настолько забылась, что такого надрыва сейчас может не выдержать даже её не рожденный ребенок. Она стала стараться собрать силы, но такая боль, как стержень, стояла в груди, что от боли не могла прийти в спокойное состояние. Она закрыла только свое лицо руками, а Иден попытался их оторвать от лица и когда ему это удалось, она только произнесла, и в голосе у неё слышалась такая просьба о помощи — Иден, простите, простите меня……за мою слабость и глупость..
— Ани — уговаривал он. — Ты все себе надумала, это от страха и того, что я тебе тогда еще наговорил, мы будем бороться так, что даже Господь Бог станет перед нами на колени, ты мне веришь? Мне веришь??? Успокойся, нельзя в твоем положении столько нервничать.
Она попыталась согласиться с ним, но ей так захотелось сказать ему, о том, как ей тяжело, и как она хотела бы, чтобы стало легче — Иден, я верю, вы такой для меня человек! и …поверьте …я… …но я…Иден …я так не хочу… …я хочу жить!!!!! — и у неё как новая волна накатило и снова обессилено прильнула к плечу Тернера.
— Верить снам??? Наша профессия настолько рациональна и прагматична, Ани… И если ты её выбрала, значит есть в тебе этот прагматизм. Просто ты давно одна, в чужой стране, это любому тяжело. Много работала, я же это видел, знаю……а теперь тебе необходимо только отдыхать, много отдыхать! И забыть про проблемы, особенно чужие, заботы… не сейчас, не в этот период… …отмети все и просто много спи… гуляй. Делай покупки — приятные эмоции, красивые люди, все… …все что должно происходить вокруг тебя, только позитивное! Давай я тебе покажу такое место… …оно даст тебе много свежего воздуха, вдохновения, радости! — он даже похлопал легонько ладонью ей по плечу. — Я идиот — это мысль! Я должен свозить тебя туда!
Ани выплакавшись, затихла, дыхание приглушилось и даже на какой то момент ей стало легче, она выплеснула с эмоциями и слезами всю свою боль и страх! Груз временно упал с плеч. Отстранившись, она снизу в верх, затаив дыхание, смотрела на Тернера и широкая волна благодарности растекалась по её сердцу! Но увидев перед собой темные расширенные зрачки, дышащие нескрываемым чувством и все-таки в них какое-то убийственное отчаяние, которого никогда в его взгляде не было, её это убивало тут же, а стоять было нужно, что непроизвольно её захотелось выйти из-под защиты его объятий. Сумбур чувств, она это понимала и все её движения совершались импульсивно, ибо она знала, что, если потеряет над собой контроль, и как над всем её женским началом и просто человеческим, она уже никогда не вернется к той прежней Ани, а станет совершенно другим человеком, растекающимся в слезах и истерике от малейших неприятностей, раболепствуя в поисках одобрения людей более сильных энергетически и поэтому берущих над нею власть. Она аккуратно, чтобы не задеть его самолюбия, отстранилась и отошла в сторону, её повлекло окно, солнечный свет. — Иден, ну, надо пойти на осмотр, вы такой для меня человек!!!Сколько есть сил, я всегда буду просить у Бога для вас счастья и здоровья, любви Иден, любви, дорогой мой человек! Вы заслуживаете большой, глубокой любви, поверьте!
— Ну, Ани… — как-то вяло отмахнулся он, ему тоже было тяжело…… и этот её визит, её поведение, открытый страх, для него солнечный свет в окне выглядел настолько рассеянным, неясным, зыбким. За окном зеленые ветки лиственницы, совсем
