наша… …только… в гости к нам никогда не придет.
— Что?!
— Отец… …её ждут в другом мире — он покачал головой и его плечи подпрыгнули вверх — от неё просто фонт, как от испорченного рояля — и медленно выдохнул — я еще никогда так отчетливо не считывал информацию с людей. Оказывается, и так бывает… — на лице отразилась полная растерянность.
Миррано даже схватил его за плечо в порыве волнения — Гельмут …она еще молодая женщина, ты …ты же иногда ошибаешься, вспомни… …так бывало, ну, помнишь, ты одной женщине сказал, что её сын ранен, а он вернулся целым и невредимым, да …и она же…
Но Миррано осекся. Ему ли не знать, принявшему десятки детей за последние годы и не сумевшему многих спасти во время родов.
Он опустил руки и стоял в совершенно подавленном состоянии, совершенно растерявшись:
— Сын…, что можно сделать нам?
В глазах Гельмута промелькнуло удивление, но……он отрицательно покачал головой.
Михель нырнул в широкую дверь и глаза его горели счастьем. — Гельмут — позвал он — Я выбрал нам комнату …о…здесь здорово! — и он поднял большой палец вверх, подкрепляя свои слова жестом.
Гельмут же резко сорвался с места и стремительно направился вообще к выходу из квартиры.
Михель пожал плечами. — Отец. Он чего?
Мирано спохватившись, крикнул ему вслед — Ты куда?
Михель подошел к нему — Что с ним?
Миррано махнул рукой. — Разве ж его поймешь, после того, как с ним… — он что-то попытался покрутить возле головы, но понял, что не получиться выразить жестами то, что не мог выразить языком и даже разозлился. — Если б я знал! Ну как можно понять такую фигню, что бог дает новую жизнь в чрево женщины, чтобы забрать у ребенка мать? Не понимаю…никогда не понимал я такой мудрости Бога.
ГЛАВА 136
Хелен отвезла Ани домой. Назад она возвращалась к своим мужчинам, чтобы переночевать первую ночь в новой квартире. Ей так хотелось получше её рассмотреть. Ани сказала, что вечером будет занята и Хелен уехала с чувством выполненного долга, где-то, считая, что Ани уже давно от такой большой компании, как семья Миррано, устала. А еще ей побыстрее хотелось сообщить сомневающемуся Миррано о том, что Ани сделала им подарок и квартира оплачена на пол года ею. А еще, она попросила отдать все силы изучению языка и через эти пол года доктор Тернер согласился взять Миррано на работу, по рекомендации Ани. Это в общем то и было самым необходимым для них сейчас и большинство эмигрантов, переселившихся в Америку не могли и мечтать о таких благоприятных условиях в самом начале пребывания здесь. Ани была щедра, но Хелен все время ощущала некую натянутость и напряженность в жизненном пространстве своей подруги все это время. Она её как то спросила — Есть ли такие вещи, о которых Ани хотела бы поговорить с близким человеком и не решается их озвучить вслух?
Ани же резко ответила — Нет — и таким тоном, совершенно ей не свойственным, жестким и холодным, что Хелен не решалась больше «лезть в душу»
Вернувшись домой, Ани как могла скорее освободилась от опеки подруги. Ей хотелось остаться одной. Поднявшись наверх, она сама набрала себе ванну и долго тихо плакала, лежа в воде. Потом на сердце пришло удивительное смирение, словно ангелы поколдовали над ней. Успокоившись, она направилась к Джизи и стала вникать в её детские игрушки, отвлекая мысли на детские шалости. Вечером Джизи так и заснула у неё на руках, возле клетки с попугаем, который совершенно очумевший от надоевших ему эмоций маленького ребенка, сидел нахохлившись, отвернувшись от них.
Бетси вошла в гостиную и протянула руки к Джизи, чтобы забрать её и унести спать.
Ани сама задремала в кресле, и очнувшись от прикосновений доброй женщины, ласково улыбнулась. Переложив Джизи ей на руки, она попросила — Бетси, мне нужно с тобой поговорить…
Бетси вернулась с подносом, приготовив ромашкового чая с лимоном на две персоны. Дом уже спал и Ани везде погасила свет, оставив только ночной светильник за письменным столом и служанка даже приостановилась от растерянности, когда в полоске света увидела насколько изменилась на лицо за последнюю неделю её любимая хозяйка.
Даже в таком свете была четко различима бледность кожи и глубокие круги под глазами. Ани внимательно вчитывалась в какие то бумаги, а Бетси медлила, не зная, что ей дальше делать, выпрямить спину и закусив губу, тщательно скрывая огромное желание заплакать, поставить поднос и налить чай или же дать слезам выход, потому что носить в себе накопившуюся тяжелую глыбу страха и слез, становилось не в моготу. Она знала, что и хозяйка прилагает неимоверные усилия, пряча свой страх от гостей в доме, от хозяина, когда он приезжал и ей очень нездоровится, болит спина и много устает от шума, суеты, которая последние три недели происходит вокруг. Надо сказать, что и Бетси за эти недели устала настолько, что каждое утро ловила себя на мыслях — «Скорее бы все стало на свои места и гостям нашлось бы жилье, куда они перебрались бы» Ей всегда помогала жена Джо, но лишний человек в доме, она так много всегда спрашивала, что ей делать, куда что положить, что Бетси измучилась даже от этого»
— Бетси, милая, ты с чаем — подняла на неё глаза Ани. — Хорошо.
Бетси налила в чашку чай, подвинула к хозяйке. Её материнские глаза блуждали по точеным чертам молодой женщины, и у неё в памяти почему-то возникло воспоминание из картинок книги, которую читала её предыдущая хозяйка, где на троне сидела сутулая, в короне пожилая женщина, с высокой прической и с очень тонкими, аристократическими чертами лица. Ани чем-то сейчас напоминала ту женщину.
Ани быстрыми глотками сразу выпила пол чашки и не стала томить Бетси ожиданием.
— Бетси, жизнь такова, что никто не может предугадать, что будет завтра. А в моем положении тем более, поэтому, я быстро привожу все свои дела в порядок и хочу позаботиться о тебе с Билли заранее.
У Бетси задрожала рука, державшая блюдце,
