только управляющий клиники. И потом, пользуясь отсутствием в данный момент управляющего, находящегося в дальней командировке и тем, что к вечеру посетителей уже не было, господину Роберту очень хотелось пораньше прийти домой.
Его взгляд блуждающе пробежал по входной двери, потом на администратора и снова остановился на посетителе. — Вам что-то очень срочное? Дело в том, что завтра возвращается господин Тернер, я даже уверен, что вам необходимо увидеться именно с ним… — и он развел руками, подняв маленький докторский чемоданчик — а я …мало могу быть полезен. И потом, чтобы вас не интересовало, я по долгу службы обязан хранить врачебные тайны, да и простите — он прижал свободную руку к своей груди …мы люди подневольные, мне не хотелось бы нарушать Устав клиники, я даже не попытаюсь удовлетворить ваше любопытство в каком бы то ни было вопросе.
Войцеховский хмыкнул. — Ну понятно …мне даже кажется, вы уже даже поняли по какому вопросу я хотел бы переговорить с господином Тернером.
Господин Роберт наигранно и не умело схитрил. — Я догадываюсь. Но у меня нет права вмешиваться и давать вам может быть и лишнюю, не нужную информацию. Прошу извинить меня, ведь ничего личного. — и он опять приложил свободную руку к груди.
Войцеховский даже не стал нагнетать напряженность своим визитом. — Хорошо, завтра, так завтра. — и обратился к администратору — тогда поставьте в известность господина Тернера о моем визите завтра.
Он первым вышел и направился к машине. Но подумал, что мог бы сделать жест учтивости и подождал, когда господин Роберт выйдет, чтобы предложить подвезти его домой.
Ани уже по дороге в Гарлем пришла к решению, что необходимо будет прибегнуть к помощи Миррано. Бетси была расторопной помощницей, но если схватки длятся довольно долго, то родовая деятельность затухает и это символизирует об очень серьезных проблемах. Обычно закаленные и стойкие негритянские женщины рожали быстро и ровно. Здесь все указывало на то, что потребуется оперативное вмешательство. Она стала обстоятельно объяснять Джо, что ему потребуется срочно сделать, после того, как доставит Ани с Бетси к роженице.
— Джо — говорила она растягивая слова, чтобы он хорошо запомнил их — доставишь нас и надо будет срочно отправиться тебе в район Мидтаун, дорогой. Я боюсь, что не справлюсь одна, ты найдешь дом выходящий всеми окнами на пролив Ист-Ривер, номер дома 99, из красного кирпича, посчитаешь этажи — их ровно пять и он один такой низкий в этом районе. Поднимешься на четвертый этаж, позвони в квартиру 12. Тебе нужен господин Миррано и ты ему объяснишь, что я его зову помочь. Женщина долго рожает. Все… Привези его поскорее к нам в Гарлем, Джо …что-то я боюсь, что все очень серьезно.
Они с Бетси вошли в подьезд трехэтажного дома. Сбоку тянуло запахом гуталина и гари. И это было настолько сильно, что Ани закрыла ладошкой нос. Поднявшись на широкую лестничную площадку, на которой было у стены прибито к потолку планки с гвоздями и за них цеплялись веревки для белья. Как и задумано было, висели на веревках детские вещи, мужска рубаха и дюжина носков. Ани встала и поджидала Бетси, ибо не знала в какую дверь заходить.
— Странно… отчего так пахнет гарью? — пожала плечами — и ваксой для обуви?
Бетси нагнала и пошла первая в двери на право. Они прошли в очень узкий коридор, темный, без окон и вошли в сумрачную комнату, довольно просторную, даже с небольшой нишей и сразу все отметили, насколько здесь скрипят старые деревянные полы, что даже если бы человек спал, от их скрипа невозможно было не проснуться. Большая комната была настолько бедной, но аккуратной и может быть воспроизводила такое впечатление только потому, что мебели в ней почти не было. Полы были чистые, чистые шторки на узком, высоком окне и практически все из того, что напоминало об уходе за жильем. Стены когда — то красили, но это было вероятно в прошлом веке и поэтому выглядели они убого. Цвета белого, но уже почти серого за годы отсутствия ремонта, но это создавало больший простор, чем нежели их покрасили бы темной краской. Но там, где стояла узкая, железная кровать, с высокими спинками, обшарпанными и почти черными, прямо напротив окна, к противоположной стене, стены даже были оклеены обоями в розовую поло сочку, уже выцветшую за давностью. Ани уже бывала в бедных домах, квартирах, общежитиях и коммуналках, но всегда содрогалась, когда попадала в них. Но сейчас её больше привлекало внимание отсутствие шума, тишина. С кровати неслышно встала им навстречу Роза и на её встревоженном лице отразилась и радость, и мольба. Она шепотом стала рассказывать обо всем, что Ани необходимо было знать. — Госпожа, схватки прекратились, но она так долго мучилась, ребеночек не хотел выходить, наверное, ножками шел, и мы не смогли заставить его перевернуться. Наша Тина совсем изнемогла и сейчас впала в бессознательное состояние. Это очень плохо и страшно, дышит, но ребенок уже не шевелится.
— Ани отдала ей в руки саквояж и села на край кровати. Её руки сразу легли на живот молодой негритянки, и та не пошевелилась, но грудь её вздымалась, она была жива. Ани посмотрела на Бетси и кивнула ей головой, а та, участвуя уже вместе с Ани в родоразрешении не первый раз, без слов поняла и наклонившись, стала задирать негритянке льняную сорочку и подтянув одну её ногу на себя, заставила согнуться её в колене. Так она держала, слегка отклонив на себя. Ани тоже самое сделала с другой ногой. — Роза, теперь дай саквояж.
Из него она быстро достала бутыль со спиртом и предложила его взять Розе, чтобы та чуть вылила его ей на руки. Протерев ладошки, Ани осторожно, но уверенно проникла во влагалище.
Молодая негритянка застонала. Схватки измотали её силы и вся её внутренность настолько наболела, что отдаленное движение у неё внутри произвело тяжелую реакцию отторжения всего, что к ней прикосалось… Она открыла глаза и увидев Ани, про которую ей много рассказывала Роза и передавала упаковки с мылом, а Бетси когда-то приносила в корзине курей, осветили её лицо радостной надеждой. Но Ани, сосредоточенно ощупывала её плод внутри и все так сконцентрировано и настороженно следили за её лицом, а оно в какой — то момент времени стало мрачнеть и она уже
