По дороге Сэм вкратце рассказал Уинну и Гарднер об их приключениях и сказал Мадди, что в сложившихся обстоятельствах он может сделать так, чтобы с нее сняли все обвинения. Мадди почувствовала себя после этих его слов по-настоящему счастливой.
Когда Сэм оставил ее в отделении неотложной помощи – у него накопилось много работы, и ему надо было идти, – Мадди поняла, что ее жизнь идет в нужном направлении. Все коллеги из «Криэйтив партнерс» пришли навестить ее в больницу.
Оказалось, они знают только, что мужчина, который покушался на ее жизнь, совершил еще одну неудавшуюся попытку и, кажется, находится теперь под арестом. Свою тайну, которую она так долго хранила, она не хотела открывать даже друзьям. Лесли Долан осталась в прошлом. Мадди Фицджеральд – это было ее настоящее и будущее.
Думая об этом, она передала поводок Зельды Луис с инструкцией отправить ту к парикмахеру. Мадди попросила Джона как можно быстрее отвезти их туда с завода. У Джона хватило ума ничего не рассказать Сюзан о том, что Зельда сбежала, и о приключениях Мадди. Она обняла коллег, поговорила с ними и сказала, чтобы они ехали на работу. Наконец, когда врачи закончили осмотр, Мадди отправилась домой с Синтией. Она приняла душ, легла в свою чистую, удобную постель и через мгновение заснула.
Спала она мертвым сном, и никаких снов ей не снилось.
Внезапно она проснулась в полной темноте. Что-то было не так.
Мадди села в кровати. На часах – 4.40, в квартире было совсем темно – пока она спала, стемнело. Увидев мигающий голубоватый лучик света, проникавший из гостиной, она поняла, что телевизор включен. Это был единственный источник света в квартире. Звук был немного тише, чем обычно. Ведь телевизор смотрела Синтия, а не Сэм. При этой мысли она слегка улыбнулась. Сэм скоро появится.
Свесив ноги с кровати, Мадди встала и прошлепала босиком к двери. Так как она заснула еще днем, на ней были широкие спортивные брюки и белая майка.
Синтия сидела на диване, поджав под себя ноги, и смотрела какую-то передачу.
Мадди огляделась вокруг: все было в полном порядке. Очевидно, это нехорошее чувство, с которым она проснулась, было вызвано ее недавними приключениями.
Она отправилась в ванную, вскоре вышла оттуда и встала рядом с Синтией.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила та.
– Есть очень хочется, а так все хорошо, – сказала Мадди, хотя и могла бы пожаловаться на многочисленные боли. – Пойду принесу что-нибудь поесть. Ты хочешь?
Синтия покачала головой.
Мадди пошла на кухню, где было бы совсем темно, если бы не лучик света, пробивавшийся сквозь занавески с улицы. Ей хотелось пить, и она открыла холодильник, чтобы достать апельсиновый сок. Она потянулась за коробкой, когда кто-то с силой зажал ей рот рукой, рванув ее назад и приставив дуло пистолета к ее виску.
Она подпрыгнула на месте и инстинктивно начала сопротивляться.
– Только пискни, и я пристрелю тебя, – услышала она грубый мужской голос.
Затыкая ей рот, он крепко прижал ее к себе. Он был в перчатках, как заметила Мадди, и кровь застыла у нее в жилах. Это был он. Тот человек, который напал на нее в гостинице.
– Ты можешь выбирать, – прошептал он этим своим ужасным голосом. – Либо мы с тобой спокойно выходим вдвоем через черный ход, либо ты начинаешь шуметь, сюда вбегает твоя подружка, и я тут же ее пристрелю. Слово за тобой.
Мадди подумала о той ночи в гостинице. Пистолет у него с глушителем – он может в любую секунду выстрелить ей в висок, и Синтия даже не услышит выстрела.
Она кивнула, а потом замерла на месте. Холодный пот покрыл все ее тело.
– Умная девочка.
Он подтолкнул ее к двери. Мадди в последней надежде подумала о системе безопасности. Она была включена, Мадди была в этом уверена. Но если это было так, то как же он ухитрился незаметно войти?
– Открывай дверь, – сказал он.
Она повернула ручку, открыла дверь – ничего, никакого звука. Он вытолкнул ее на лестничную площадку.
– Закрой дверь, – сказал он, и она сделала это скользкими от пота руками. – А теперь потихоньку спускайся.
Когда он выталкивал ее на площадку, Мадди увидела его лицо. Ужас, как желчь, поднялся у нее в горле. Он сильно изменился, но нос и рот остались теми же, так же как и его жестокие глаза.
Это был Кен Уэлш.
Убийца был где-то рядом. Сэм знал это, чувствовал нутром. Проблема с этими мафиози, которых они арестовали вчера вечером и сегодня утром, была в том, что их оказалось слишком много. Много бандитов – значит, много работы, много всякой писанины, проверок, допросов. Надо было перелопатить кучи всякого дерьма, чтобы найти хоть толику нужной информации.
Интуиция подсказывала ему, что все это напрасно.
Каждая деталь, о которой сообщила ему Мадди и которую можно было проверить, оказалась правдой. Он проследил за Лесли Долан с момента рождения до ее «смерти».
Согласно документам, небольшой домик в бедной части Балтимора действительно был взорван семь лет назад. Погибли все, кто там находился. Пожар был таким сильным, что удалось собрать лишь какие-то фрагменты человеческих останков. Погибших опознали по их личным вещам, которые собирали по всей округе.
Настоящего расследования, в сущности, так и не проводилось. Это был бедный район, и все знали, что жертвы были как-то связаны с мафией. Никого особо не волновала их судьба.
Сэм ждал, когда ему сообщат имена агентов, которые работали в то время в Балтиморе. Ему было интересно узнать, кто такие эти Кен Уэлш и Ричард Шелтон.
Уинн подошел к нему сзади.
– Ну что, есть что-нибудь? – спросил он.
Они находились в штаб-квартире ФБР в Сент-Луисе. Там им было легче обрабатывать поток информации, поступавший в течение дня. Было уже поздно, приближалось к одиннадцати, но в офисе все еще шла напряженная работа.
– Нет, пока ничего, – ответил Сэм.
Он сравнивал данные, которые им удалось получить от задержанных, с теми, что сообщила ему Мадди. Он пытался нащупать общую ниточку. Пока это ему не удавалось.
– Ты готов? – спросил Уинн.
Сэм кивнул и поднялся с места. Комната была большой, безликой, с выкрашенными в бежевый цвет стенами. Повсюду, на столах, за перегородками, мерцали экраны компьютеров. Гомес сидел за компьютером и что-то печатал. Они с Хендриксом должны были наблюдать за квартирой Мадди, и Сэм поморщился, увидев его здесь.
– А я-то думал, что ты там, на улице, следишь за ее квартирой.
Гомес бросил на него через плечо рассеянный взгляд:
– Уже иду. Боже, ты видел когда-нибудь в жизни столько бумаг?
– Все эти бумаги могут подождать. Вы должны быть сейчас там.
