Колени в тонких колготках онемели от холода. Волосы слиплись от моросящего дождя. Левая нога. Правая нога. Левая. Правая. Левая. Правая. Слякоть с громким чавканьем хлюпала под ногами. Машинально чеканя шаг по обочине, Василиса не замечала ни холода, ни дождя, шепотом разговаривая сама с собой.
Я научусь его ненавидеть. Со временем. Когда любовь к нему утихнет во мне. А сейчас мне надо идти домой. Я нужна своим близким.
Но липкое чувство вины, за то, что она не смогла предотвратить трагедию, не сумела наказать убийцу, не пустило ее показаться на глаза матери и брата. Она не сможет им сообщить страшную весть.
Крутояр. Вот куда она сбежит. Там она и останется.
Глава 3
1
Старый паром, на сто раз перекрашенный белой краской, охотно пустил девушку на свой борт по дешевому билетику. Она не потрудилась спрятаться под навесом, а осталась стоять на открытой всем ветрам палубе.
За прошедшее время, что ее не было, река окончательно вскрылась, основной ледоход уже прошел. Редкие, одинокие льдинки не могли причинить металлическим бокам парома никакого вреда.
Василиса оглянулась, пустая пристань, пустая палуба. Желающих попасть в Крутояр, кроме нее, не было. Но паром исправно, один раз в день, соединял пустые берега.
До деревни пришлось добираться пешком. Мимо озера, через рощу. Лед на озере, в отличие от реки, еще был. Серый, полузатопленный, но уже опасный и вряд ли способный выдержать вес человека.
Воспоминания о волках заставляли девушку ускорить шаги.
В деревню она вошла в полдень. Под весенним солнышком деревня расцвела, кое-где, на буграх начала проглядывать молодая трава, разбавляя деревенскую серость яркими красками.
Тамарин магазинчик был еще открыт. Вася замедлила шаг. Остановилась, задумалась. Самое время прояснить отношения.
— Здравствуй, Тамара, — вежливо поздоровалась она, едва переступив низкий порог магазина.
— Здравствуй, — насторожилась Тамара. Она даже привстала со своего любимого кресла от неожиданного визита.
— Хочу вот хлеба у тебя купить, — Василиса подошла к прилавку, на ходу доставая деньги.
— Надолго к нам?
— Еще не решила.
— Ты одна?
— Конечно, одна. С кем же мне быть? — удивилась Вася вопросу.
Тамара, услышав ответ, как-то сразу приосанилась, расправила плечи.
— Тебе здесь не рады, — заявила она, злобно сверкнув глазами.
— Как странно, — протянула Вася. — Кажется, это меня хотели убить, а не наоборот.
— Ты здесь чужая, — презрительно бросила Тамара. — Мой муж хотел всего лишь спасти Крутояр от вымирания.
— Ага, и заработать на этом кучу денег.
— Что в этом плохого? — повысила голос Тамара. — Каждый зарабатывает, как может. Твой Марат, тоже поди, не на заводе трудиться.
У Василисы свело челюсти, от упоминания о Марате. Тамара, не подозревая об этом, угодила в больное место.
— Не мой он, — тихо сказала Вася. — И будет лучше для всех, если мы не будем вспоминать прошлое. Ты права, каждый зарабатывает, как может.
Тамара, разгоряченная от предчувствия разгорающейся склоки, несколько опешила от быстрой сдачи противника. Все еще взбудораженная, но уже чувствуя себя победительницей, она небрежно швырнула хлеб Василисе через стойку.
— Магазин сейчас работает только с 10 до 12. Я теперь без мужика, а хозяйство не терпит, — бросила она Васе в спину.
— Спасибо, я поняла.
***
Дом встретил сыростью, и впервые она почувствовала себя здесь неуютно. Вася, как была в пальто и ботинках, прошлась по пустому дому. Чем она будет здесь заниматься? Чем ей занять долгие одинокие вечера? Больше никуда не надо торопиться. Не надо торопиться на работу. Не надо ломать голову, как вести себя с мужем. Ничего и никому больше не надо. И этот дом стал тоже не нужен. Больше не привлекал он ее детскими воспоминаниями, напротив, тяжело бередил душу. Пробуждая в памяти моменты, о которых хотелось бы забыть навсегда.
Дрова в отсыревшей печке долго не хотели разгораться. Вася в оцепенении подкидывала куски скомканной газеты в открытую створку, заворожено наблюдая, как оранжевый вверху и голубой в основании огонь, медленно и бесшумно превращал в ничто старые, пожелтевшие страницы.
Дни медленно тянулись, не отличаясь разнообразием. Василиса ела, спала. Спала, ела. Топила печку, иногда бездумно смотрела телевизор. На третий день существования в образе растения, она набралась смелости и позвонила домой. Ответил Коля. Обрадовано завопил:
— Ты куда пропала? Я беспокоился! Ты обещала позвонить! У тебя все хорошо?
— В Крутояре я. Все хорошо, — ответила Вася. Скрывать свое местонахождение не имело смысла. — Пока здесь поживу. Ты звони в деревню, если что-то случится. Мне передадут.
Недолгий разговор закончился взаимными обещаниями не пропадать на долго, и всегда быть на связи. Странно, но Коля ни слова не упомянул об отце. Еще не нашли тело? Или отец сейчас должен быть в рейсе и потому дома никто не беспокоится о его отсутствии? Самой спросить об отце ей не хватило духу.
***
В Крутояре, после ареста Черных произошли изменения. Теперь участковый приезжал сюда через день. Терпеливо пережидая, когда здешнее происшествие потускнеет в памяти у вышестоящего начальства и можно будет по-прежнему объявляться здесь лишь раз в три месяца. Сейчас же он усердно писал отчеты, о выполнении профилактики правонарушений, путем осуществления персональных бесед с местными жителями. Много времени это не занимало и он, молодой еще лейтенант, большую часть дня лениво валялся на диване в приемной у председателя.
Исполняющим обязанности председателя временно назначили пожилую женщину из районной администрации. Она была не в восторге от должности председателя умирающей деревни и почти не показывалась на своем рабочем месте, чему молодой участковый был несказанно рад — никто не гнал его с удобного дивана.
Василиса стояла на крыльце администрации и лениво раздумывала, стоит ли сейчас купить молоко и хлеб, или, чтобы разнообразить следующий день, сходить за продуктами завтра. Погруженная в мысли, она не сразу заметила Романа Сергеевича. В привычных кирзовых сапогах, в распахнутой куртке, он по-хозяйски остановился перед крыльцом.
— Ну, здравствуй, красавица.
Застыв от ужаса, Василиса на себе прочувствовала выражение — проглотить язык. Украдкой бросила взгляд по сторонам, в надежде на помощь. Сделала шаг назад.
— Не бойся, не съем, — усмехнулся Черных, наблюдая за ее испугом.
— Как вы здесь оказались? Вы должны сидеть в тюрьме!
— Под залог меня выпустили. Под залог. Как не представляющему опасности для общества, — продолжал усмехаться в бороду Черных.
Василиса посмотрела на часы.
— Паром уже ушел, — угадал ее мысли Черных.
— Мне пора идти, — пискнула она и быстро сбежала со ступеней.
— Ну, иди, коли надо, — проговорил председатель ей вслед.
Василиса, постоянно оглядываясь, быстрым шагом, временами срываясь на бег, направилась к дому.
Дома она заперлась на всякий случай на все возможные запоры. Черных вряд ли посмеет ей нанести визит. Но перестраховаться стоило. Завтра она навсегда уедет из этой проклятой деревни. Продать дом можно будет и через риэлтера.
Это была худшая ночь в ее жизни. Вздрагивая от каждого шороха, она спала урывками. Старый дом был полон звуков. Шорохи, скрипы, приглушенный треск. Василиса, затаив дыхание в темноте, всматривалась в окна, боясь в ночи увидеть знакомый силуэт. Подозрительно принюхивалась к воздуху, боясь почувствовать запах дыма. Вполне в духе председателя было поджечь дом. Такой привычный несчастный случай.
Рассвет Василиса встретила уже на ногах. Немногочисленные памятные вещи, фотографии и особо изящную уздечку, она уложила в рюкзак. Последний раз заварила чай в старом закопченном чайнике. Молча прощаясь, прошлась по дому.
Ключи от навесного замка отдала Надежде Алексеевне.
