– Что ты делаешь?
Оставив вопрос Броуди без ответа, она сорвала с руки свои бесчисленные серебряные браслеты и положила их вместе с ножом на комод у двери в ванную.
– Эй!
Мэдди даже не взглянула на Броуди.
– Черт возьми!
Он поймал Мэдди за руку, не дожидаясь, пока она захлопнет дверь у него перед носом. Притянув ее к себе, Броуди заглянул ей в глаза и нашел ответ на повисший в воздухе вопрос. Да. С ней творилось что-то неладное.
Мэдди попыталась высвободиться, и Броуди ее выпустил – он не собирался затевать с ней бойцовский поединок. По крайней мере, пока они не покинут остров и не сбросят одежду. Всю одежду, оставшись нагими.
Не сказав ни слова, Мэдди прошла в ванную, затем снова включила душ, пустила воду из крана и нажала на слив унитаза.
– Я собираюсь принять душ, – произнесла она, снимая ожерелье.
Что ж, это Броуди мог понять. Вот только…
– Я думал, за нами наблюдают.
– Только не в ванной.
Мэдди стянула кофту и, наклонившись, шепнула Броуди на ухо:
– Ты должен знать: я кое-что задумала и собираюсь осуществить свой план этой ночью.
До Броуди не сразу дошел смысл слов – на несколько мгновений он утратил способность соображать, потому что не мог отвести взгляда от розового лифчика, отделанного черным шелком, и соблазнительной ложбинки бюста. Эти белые груди, полные и гладкие, заколыхались, угрожая выскользнуть из чашечек, когда Мэдди завела руки за голову, чтобы заколоть волосы на макушке.
– Это не займет много времени, – добавила она.
Поскольку подавляющее большинство мозговых извилин напрочь отказывалось служить Броуди, ему пришлось напрячь оставшиеся.
– Что не займет много времени?
Ее руки нащупали пуговицу на поясе юбки.
– Я объясню тебе позже.
– Лучше сейчас.
Мэдди посмотрела на него как на законченного тупицу, а затем снова приникла губами к его уху.
– Я собираюсь проникнуть в кабинет Рика и найти доказательства его преступлений, чтобы увезти их с собой завтра утром.
Мэдди задумала исключительно опасное дело. Броуди решительно не понравилась эта идея. Хотя он ничего не имел против обнажения. Броуди с восхищением смотрел на великолепное гибкое тело Мэдди, пока она освобождалась от юбки, но все остальное было ему не по душе.
– Мэдди.
Юбка упала на пол. Примерно то же самое произошло с его челюстью. Это казалось нелепостью, полнейшей бессмыслицей, ведь он уже видел Мэдди голой. Он покрыл поцелуями каждый дюйм этого роскошного тела, и все же при виде Мэдди в одном белье он прирос к полу, словно прыщавый юнец, который в жизни не видел обнаженной женщины.
Ее трусики того же цвета, что и бюстгальтер, напоминали короткие шортики и, как все остальное, что принадлежало ей, сводили с ума. Они так низко сидели на стройных бедрах, что Броуди едва не хватил удар. А в следующий миг Мэдди повернулась к нему спиной и наклонилась, чтобы проверить температуру воды, льющейся из душа, и ее трусики задрались так высоко, что Броуди смог увидеть умопомрачительную попку во всем ее великолепии.
Она и впрямь была великолепна. Объект его тайных фантазий. Впрочем, не столь уж тайных, поскольку Броуди стоял неподвижно, глазея на Мэдди и пуская слюни от вожделения. Его джинсы едва не лопались, треща по швам. Он притянул Мэдди к себе, сделав вид, будто хочет ее поцеловать.
– Давай просто уберемся отсюда поскорее.
– В любом случае катер придет за нами только завтра утром. А теперь пусти меня. Мне нужно избавиться…
Безупречно гладкую кожу Мэдди портил лишь шрам на плече. Броуди восхищенно обвел глазами крепкие мышцы, стройную фигуру, необычайно женственную и соблазнительную.
– Избавиться от чего?
– Смыть с себя всю эту мерзость.
Мэдди завела руки за спину и расстегнула бюстгальтер, позволив ему соскользнуть на пол. Потом повернулась спиной к Броуди, взялась за резинку трусиков и стянула их.
Те жалкие остатки серого вещества, которые еще кое-как ворочались в его голове, бешено забурлили и полопались словно мыльные пузыри.
Ни о чем не подозревая, Мэдди встала под душ, схватила мыло и, смочив его водой, начала мыться. Быстрыми, уверенными движениями она покрывала пеной ноги, руки, живот, ребра и свой умопомрачительный бюст. Наклонившись к ней, Броуди прошептал:
– Если нас поймают, могут убить.
– Нет.
Мэдди заговорила так тихо, что Броуди пришлось подойти ближе, и его обдало водой из душа.
– Я нужна Рику. То есть ему нужна Линн. Он ее не убьет.
Броуди тотчас пришло в голову, что у ее дяди есть масса способов, сохранив им жизнь, превратить ее в настоящий ад. Эта мысль заставила его содрогнуться.
Мэдди продолжала яростно растираться мылом, будто пыталась избавиться от мучивших ее воспоминаний, содрав с себя кожу живьем. Броуди на мгновение замер, зачарованно глядя на ее великолепное тело, все в потеках воды и мыльной пене, но усилием воли стряхнул оцепенение.
– У тебя кожа краснеет.
Но Мэдди не остановилась. Решение пришло само собой. Сбросив ботинки, Броуди сорвал с себя рубашку и стянул джинсы.
Ничего другого ему не оставалось.
Мэдди подняла голову, когда Броуди шагнул в душевую кабину и встал рядом с ней. Ее взгляд медленно скользнул по его груди вниз, к животу, а затем еще ниже, что польстило его самолюбию.
Их омывали плотные струи горячей воды, унося с собой напряжение этого безумного дня. Мэдди отошла, освобождая место для Броуди, но ему хотелось вовсе не этого. Она стояла перед ним, ее тело блестело от воды, мыльная пена стекала по ее груди и животу, по длинным стройным ногам.
Броуди жаждал оказаться в кольце этих ног, почувствовать, как они обвиваются вокруг его торса. Он хотел бы любоваться Мэдди, вдыхать ее аромат, наслаждаться вкусом ее кожи…
– Не здесь, – произнесла она, напомнив ему, где они находятся.
Броуди понял, что она хотела сказать. Это место осквернило бы все происходящее между ними. Он привлек Мэдди к себе, нежно поцеловал и забрал у нее мыло.
Она долго и пристально смотрела ему в глаза. Потоки воды омывали их обоих. И Броуди мог бы поклясться, что заглянул в глубину души Мэдди. Его охватило невероятное чувство, такое же острое, как наслаждение от близости с женщиной.
Броуди мгновенно проснулся, когда теплое мягкое тело Мэдди попыталось незаметно выбраться из его объятий и скрыться в темноте. Двигалась она легко и бесшумно. Одним плавным, едва уловимым движением она скользнула к краю кровати. Ее выдало лишь тихое шуршание простыней.
Но Броуди не так легко было обвести вокруг пальца. Он всегда очень чутко спал, особенно там, где ему не нравилось, а Стоун-Кей со всей своей роскошью и богатством возглавлял список не самых приятных мест.
