Морант посмотрел на него, затем на пистолет. Он не выглядел впечатленным.
– Если мы не уйдем отсюда в ближайшее время – которое приближается к «прямо сейчас», – твои друзья из гамбургского офиса придут сюда, увидят меня и приложат все усилия, чтобы отправить обратно в Штаты. В таком случае мы все окажемся в дерьме. Ты, я, Молли и Джина.
Конечно, Морант не ощущал угрозы от оружия в руке человека, который уже однажды убил его сегодня. Убил, а потом вернул к жизни.
– Я застрелю тебя, – сказал Макс. – Знаю, ты так не думаешь, но я сделаю это...
– На самом деле, думаю, – ответил Морант. – На самом деле, я на это рассчитываю – все к тому идет. Но все же должен предупредить. Если ты застрелишь меня здесь, транспортировка моего тела в Индонезию одному магнату станет чертовской головной болью.
И внезапно все обрело смысл. Неразборчивые слова на руке Моранта. Это не было «отпечаток модели», это было «обменяй их на меня».
Людям, забравшим Джину и Молли, не нужны были деньги. Им был нужен Грейди Морант.
И, если они не могли никак иначе заполучить его, Морант был готов к обмену.
– Я точно не знаю, кому так уж понадобился, – спокойно произнес Морнат, – но, кто бы это ни был, он связан с Чаем. И значит, они не собираются играть по правилам. Их цель – причинить мне такой вред, который только они способны. Если они получат меня живым, то не освободят Молли и Джину. Вместо этого похитители заставят меня смотреть, как девушки умирают.
Иисусе.
– Я не позволю этому случиться, – продолжил Грейди, – но мне нужна твоя помощь.
Он мрачно усмехнулся.
– Твоя и тех морских котиков, с которыми ты работал, когда мы в последний раз встречались. Вот как это будет, и, к слову, это дело не подлежит огласке. Ты используешь свои ресурсы, чтобы помочь мне найти Молли и Джину. Ты и твои супермены поможете мне вывести их живыми. Если все пройдет хорошо и я все еще буду жив по окончании операции, я весь твой. Можешь написать признание сам – я подпишу все, что ты захочешь. Но ты и твое долбаное правительство не тронете меня, пока Молли не окажется в безопасности, в надежном месте. И пока не гарантируете, что она там и останется.
Макс уставился на Моранта. По правилам он должен был отойти в сторону от этого дела. Багат был лично в нем заинтересован – он не мог действовать и принимать правильные решения, когда на кону стояла жизнь Джины. Но неужели он действительно собирался передать ее в чужие руки?
Кому он мог такое доверить?
Морант прав – первым делом им нужно убраться отсюда. Как только появится команда Фриска, шансов не останется.
Макс поставил пистолет на предохранитель. Убрал его в кобуру. Снял то, что осталось от пиджака.
– Подними свой пистолет, – сказал он Моранту. – Идем.
И, конечно же, потому что это был совершенно сумасшедший, неудачливый, гребаный год, было слишком поздно.
В дверь номера кто-то постучал.
ГДЕ-ТО В ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЕ
ТОЧНАЯ ДАТА: НЕИЗВЕСТНА
НАШИ ДНИ
Они были живы.
По крайней мере, пока оставались.
Джина слышала, что коэффициент выживания похищенных существенно снижается с того момента, как они садятся в машину с похитителем.
Она задалась вопросом: каковы шансы для похищенных, которых поместили в металлический корабельный контейнер?
Хотя они впервые за несколько дней не были под прицелом оружия громадной женщины, говорящей на английском ровно настолько, чтобы приказать им молчать.
– Ты в порядке? – прошептала из темноты Молли.
Джин занозила задницу, столкнувшись с деревянным поддоном. Она уверилась, и не однажды, а много раз за несколько последних размытых дней, что умрет насильственной смертью.
Ах да, и сейчас она сидит в коробке без единого источника света.
Не тянет на «в порядке».
Но все же это была, по крайней мере, большая коробка. Не настолько, чтобы они могли в ней встать, но можно было удобно сидеть и даже лечь.
– Да, я в порядке. А ты? – спросила она, потому что заноза в заднице не шла ни в какое сравнение с тем, что должна чувствовать Молли. Это было совершенно не то, что имел в виду доктор, когда давал Молли рекомендации некоторое время не волноваться.
– Мне немного больно, – призналась Молли. – И тошнит. Тоже мне новость. Джина, мне так жаль...
– Мне тоже, – сказала Джина.
Темнота давила на нее, и она придвинула лицо ближе к короткой трубе, через которую к ним поступал свежий воздух. Где бы их ни держали, несло дизельным топливом, было сыро и грязно.
И очень, очень темно.
Господи, ей нужен был Макс. Она хотела, чтобы он пришел и спас ее. Она хотела услышать его голос, который велит ей оставаться спокойной, потому что он уже в пути.
Что он сожалеет о том, что был таким придурком, и любит ее и хочет провести всю свою жизнь ее личным рабом, пытаясь загладить вину.
Эй, она могла бы поспать вместо того, чтобы строить воздушные замки.
– Не могу поверить, что ты не сбежала, пока был шанс. – Голос Джины дрожал. – Его пистолет был направлен на меня.
– И оставить тебя? – возразила Молли. Джина услышала, как она двигается где-то поблизости. – Никогда. Кроме того, им нужна я. Тут рядом с нами что-то есть. Бутылки. Пластиковые.
– То имя, которое постоянно повторял итальянец, – спросила Джина у Молли и тоже осторожно потянулась в темноте, чтобы рассмотреть то, что нащупала, – Грейди Морант?
– Это настоящее имя Джоунса.
Именно так Джина и подумала. Молли рассказала ей, что Дейв Джоунс такой же псевдоним, как и Лесли Поллард, но никогда не говорила настоящего имени своего мужа.
Грейди. Ха, он не выглядел, как Грейди.
– А те люди с оружием в студии Гретты? – спросила Джина, пряча руку под одеяло.
Не под одно, а под два. – Они тоже ищут Грейди Моранта?
Вооруженные громилы, которые начали стрельбу в студии мошенницы... Чудо, что Джину и Молли не убили.
Ту женщину, Гретту – которая сделала Джоунсу новый и очень дорогой фальшивый паспорт – убили. Из ее прошитого пулями тела фонтаном била кровь, и на какое-то ужасное мгновение Джина вернулась обратно в угнанный самолет. Туда, где террористы убили пилота, и он упал на пол позади нее с полуотстреленной головой; где Алоиз Набулси избивал и трахал ее в припадке агрессии, которой она совершенно не заслужила.
О боже, о боже, о боже, ее сейчас стошнит.
– Я не знаю, кто это был, – сказала Молли, пока Джина опустила голову, молясь, чтобы отпустили волны головокружения. – Он спас нас, ну понимаешь – итальянец.
Спас их? Она сбрендила?
Спас их, отведя под дулом пистолета в темный, сырой склад, и заставил часами сидеть молча на деревянных поддонах, пока сам ушел, чтобы завершить обустройство этой роскошной металлической коробки?..
