в себя его вязкое семя.
Кончив, Эрат отстранился. Подол его «мантии» рухнул, прикрывая ещё не опавший стояк. Он, чуть шатаясь, приблизился к низкой кровати и упал на неё, не боясь проломить. Дерево жалобно скрипнуло и затихло под избыточной ношей. Ира встала с колен, вытирая испачканный рот.
— Ты заслужила прощение, — прозвучал его сдавленный тон. Он поднялся рывком и остался сидеть, наблюдая за тем, как она собирает в пучок свои белокурые волосы.
Ира в ответ промолчала. Хотя, вероятно, он ждал, что она станет плакать от счастья, восхваляя его человечность.
— Будешь? — он кивнул на остатки остывшего ужина. — Или ты уже не голодна?
В тёмных глазах заплясали весёлые искры, и она поняла, что он имеет ввиду свою сперму.
— Голодна! — сказала упрямо и с гордостью села к «столу».
Бёдрышки были великолепны. Радость от их поедания была сравнима разве что с удовольствием от секса с любимым мужчиной. С любимым…
Ира вгрызалась в сочнейшую мякоть, забывая вытирать с губ мясной сок. Он тёк по её подбородку и капал на скатерть. Не желая испачкать свой единственный наряд, Ира уселась, вытянув шею так, чтобы весь жир вытекал на подстилку. Она знала, что Шах всё равно её выбросит! Также, как эти приборы, тарелки. Может быть, он и её однажды спровадит за дверь? Но, пока этого не случилось, стоило брать от него все возможные блага. Список которых уже наизусть отпечатался у неё в голове. Одежда, продукты, лекарства…
Утолив аппетит, Ира неспешно глодала куриную кость и размышляла, с чего бы начать. Шах утомлённо лежал на боку. Глаза его были закрыты, а голова с завитками иссиня-чёрных волос покоилась на сгибе локтя. Возможно, он спал. И сейчас был, как никогда уязвим. Ира тихонько приблизилась. Почти не дыша, она устроилась на полу рядом с краем постели.
Тёплый свет люстры отбрасывал тени ему на лицо. Они ложились неровно, как будто потёкший от времени грим. Ира смотрела на веки с густыми ресницами, на высокий задумчивый лоб. Кожа его была смуглой, но не от загара. Он, вероятно, был родом из тех далёких, засушливых мест, где гуляют песчаные бури, а по ночам на безоблачном небе отражается млечный путь.
— Если ты хочешь воткнуть в меня вилку, целься прямо в артерию, — он вскинул руку и два пальца опустились чуть ниже скулы.
Ира смущённо попятилась.
— Нет, я не… Я просто хотела спросить кое-что.
— Спрашивай, — он лениво откинулся на спину.
Ира тревожно кусала губу. Момент истины, такой долгожданный, уже наступил. Проси, не хочу! А у неё от волнения не хватало сил даже начать.
— А… почему вас зовут Шах? — решилась она.
Он не спешил отвечать, растянувшись на узкой кровати. Тёмно-зелёная ткань повторяла рельеф, и в области бёдер бесстыдно давала узнать очертания крепкого члена.
— Потому, что моя фамилия Шахов, — ответил Эрат. Он посмотрел на неё, ожидая дальнейших вопросов. Но Ира покорно кивнула.
— Ясно, — сказала она, ругая себя за предельную трусость.
Как будто услышав её откровения, он спросил:
— Ведь ты же не это хотела узнать, верно?
Ира взяла себя в руки. «Сейчас, или никогда», — решила она, и начала, подвергая сомнению каждое слово.
— Сестрёнка моей подруги, ей всего лишь пятнадцать, живёт в дальнем корпусе. Они не виделись с тех пор, как попали сюда. Может быть, можно, хотя бы разок, под присмотром…
— Исключено! — прервал её Шах.
От неожиданности у Иры закончились все аргументы. Все фразы, которые она так усердно копила в уме.
— Но почему? — только и смогла она выдавить.
— На то есть причины, — равнодушно ответил Эрат.
Не в пример ему, внутри у Иры бушевали гомеровские страсти.
— Но ведь они не преступницы! — прокричала она, впервые за всё это время позволив себе говорить на высоких тонах.
Но Шах был несгибаем.
— Правила едины для всех, — сказал он, своим грозным вето вмиг остудив её пыл.
На глаза навернулись слёзы, и другие не менее важные просьбы застряли в горле противным болезненным комом.
— Но…, — начала, было, Ира.
— Я сказал нет! — Шах поднялся рывком, встал с постели. Его тяжёлая поступь отразилась от каменных стен.
Ира сидела, не зная, как быть. С одной стороны ей хотелось кинуться на него с кулаками, чтобы выместить всю свою злость. А с другой — она готова была умолять о поблажках. Даже если для этого он снова потребует встать на колени…
Эрат прошёлся по комнате. Там, у окна на комоде лежала пачка его сигарет. Он вынул одну и зажал между пальцев.
— А теперь раздевайся, — бросил ей, прежде чем выйти.
— Что? — Ира опешила. Он только что отымел её в рот. Да сколько же спермы в этом безудержном теле?
Шах замер в балконном проёме. Сигарета виднелась в зубах.
— Прими ванну! Запах тины меня не заводит, — сказал он сурово и поджёг закруглённый конец.
В корпусе царило оживление. Как будто приехали гости.
— Что происходит? — спросила Ира, оглядывая разбросанные по комнате вещи.
Маринка, оставив в покое чужой чемодан, воскликнула радостно:
— Нам сумки вернули, прикинь?
— Сёдня утром! — добавила Машка.
— Вон твой чемодан стоит, — Ульяна кивнула туда, где квадратный портфель сиротливо жался к стене.
— Это не мой, — ответила Ира, — У меня с собой не было.
Девчонки переглянулись.
— А чёй?
— Может, Сонькин?
— Сонь? — Рита ткнула матрас. Тот, как и прежде, безмолвствовал.
— Так а ты чё, вообще без вещей? — спросила Маринка.
Ира пожала плечами:
— Они в машине остались.
Она вспомнила свой любимый тёмно-синий чемодан с красным кантом по краю. На нём даже бирка была! Где она красивыми буквами вывела «Воронцова Ирина». Молния заедала от соли, и дядь Витя намылил её. Внутри были джинсы, любимые кеды, сарафан на жару и мохеровый свитер на холод. Она положила немного косметики и флакончик духов. Предпочитая даже в ссылке пахнуть приятно. Аська, наверняка, уже присвоила часть?
Она улыбнулась, представляя, как та примеряет купальник.
— Ир, на! Забирай! Мне всё равно маловат, — Рита держала в руках сарафан. В мелкий цветочек, из ткани, похожей на шёлк.
Беря его, Ира вздохнула невольно. Ощущая себя виноватой.
— Спасибо, — сказала она, поймав на себе вопросительный взгляд.
Девушка сразу поникла. Ира схватила её за руку.
— Рит, я попробую снова! — убеждённо сказала она.
— Ты примерь, — с грустной улыбкой ответила Рита.
За время их пребывания здесь она до сих пор не утратила свой оптимизм, и розовый след в волосах выделялся, как будто перо райской птицы.
Ира стыдливо взяла сарафан, как незаслуженный дар. Ведь она не смогла раздобыть
