– Соммерсет! – все, что она могла произнести.
– У него есть медицинское образование, ты же знаешь. Кстати, как плечо?
Ева вынуждена была признать, что впервые за последние дни не чувствует боли, а напротив, она чувствует силу и легкость во всем теле. Но все это не оправдывало методов Рорка.
Она вскочила с кровати, быстро надела халат, который висел на стуле, и встала в бойцовскую стойку.
– Я намерена надрать тебе задницу!
– Хорошо. – Он тоже встал и надел халат. – Это будет даже более захватывающий бой, чем вчера вечером. Ты предпочитаешь здесь? Или спустимся в гимнастический зал?
Прежде чем он успел договорить последнее слово, Ева прыгнула. Прыжок был невысоким, и Рорк уклонился, но не успел встать в стойку. Мгновение – и она сидела на нем верхом, повалив на кровать.
– Мне кажется, вы напали не по правилам, лейтенант.
– Плевать! Я собираюсь засунуть тебе твои ноги в уши!
– Хорошо же ты будешь смотреться рядом с таким муженьком.
Ему удалось вывернуться из-под нее и буквально сковать в объятиях.
– А теперь послушай. Если понадобится, я повторю это, и не один раз. Тебе, может, это не нравится, но тебе придется смириться с тем, что я всегда буду рядом. И никогда не оставлю в покое.
Он разжал руки и отпрыгнул, когда увидел, как огоньки гнева заплясали в ее глазах. Сунув руки в карманы халата, он сказал:
– Пусть все летит к черту. Но я люблю тебя!
Последние слова отправили Еву в нокаут. Сказанные с отчаянной решимостью и с невыразимой теплотой, они поразили ее. Он стоял перед ней с взлохмаченными, слипшимися после занятия любовью волосами, его темно-голубые глаза светились тревогой. Еве показалось, будто что-то в ней сначала перевернулось, а потом встало на место – что-то, предназначенное самой судьбой.
– Я знаю. Извини меня. Вы были правы. – Она закрыла лицо руками, поскольку была растерянна и не могла видеть выражение крайнего удивления на его лице. – Мне не нравятся твои методы, но вы были правы. Я действительно была заряжена на борьбу до полного истощения. Ты говорил мне, что я должна восстанавливаться, но я не хотела даже слышать об этом.
– Почему?
– Я боялась…
Ей трудно было произнести эти слова, признаться в этом даже ему – мужчине, который, она была уверена, сохранит все ее секреты.
– Боялась? – Рорк подошел к ней, сел рядом и взял ее руку. – Чего?
– Я боялась, что у меня не хватит сил. Не хватит сил и воли вернуться к этой работе. А если бы я не смогла… – Она прикрыла глаза. – Я родилась полицейским, Рорк, я должна делать эту работу. А если я не смогу… я потеряю себя.
– Ты могла бы объяснить мне все это раньше.
– Я даже сама себе в этом не признавалась. – Она провела ладонью по глазам, пытаясь скрыть слезы. – Однажды я уже сорвалась, отступила, и меня перевели на бумажную работу. Это мое первое убийство с тех пор. Если я не справлюсь с ним…
– У тебя прекрасно получается.
– Прекрасно! Вчера вечером Уитни приказал мне отправляться домой, или он отстранит меня от дела. Я приехала домой – а ты здесь тоже начал угрожать мне, собирался насильно влить в горло лекарства…
– Ну и что? – Он погладил ее руку. – Это было просто дурацкое совпадение. Я уверен, в обоих случаях речь шла о твоем здоровье, а не о критике твоих способностей. – Он взял ее за подбородок, поглаживая ямочку на нем большим пальцем. – Ева, иногда ты бываешь поразительно не уверена в своих силах. Каждый раз ты загоняешь себя в угол. Но поверь мне: в этот раз речь шла только о восстановлении твоих сил. Ты тот же самый полицейский, которого я встретил прошлой зимой. Иногда меня это даже пугает.
– Да, я надеюсь на это. – Ева внимательно изучала свои руки. – Но на самом деле я уже совсем не та, что была прошлой зимой. – Она подняла голову и внимательно посмотрела ему в глаза. – И я не хочу быть прежней. Я хочу быть такой, как сейчас. Такой, какая я стала с тобой.
– Я рад.
Он потянулся, чтобы поцеловать ее, и Ева обхватила его руками за шею, прижав его голову крепче к себе.
– Оказалось, что это так здорово, но… – Она вдруг больно укусила его за кончик языка. – Если ты еще раз позволишь Соммерсету прикоснуться ко мне, я тебя во сне побрею наголо! Хочешь завтракать?
На мгновение Рорк задумался, почесывая затылок, но потом сообразил, что, к счастью, спит очень чутко.
– Да, я хочу есть.
ГЛАВА 15
Воодушевленная возможностью допуска к финансовым бумагам Руди, Ева шла по коридору к кабинету доктора Миры. Ей необходим был ее опыт в создании психологического портрета Руди, чтобы как следует подготовиться к очередному допросу. Время шло. С подсказкой или без, но она надеялась этой ночью вычислить пятую возможную жертву.
– Она знает, что я здесь? – спросила Ева ассистентку Миры.
Давно привыкшая к нетерпению полицейских, ассистентка даже не подняла головы от своих бумаг.
– Она на совещании и выйдет к вам, как только освободится.
Ева встала и прошлась к противоположной стене, на которой висела романтическая акварель, изображавшая какой-то приморский городок. Потом она вернулась назад и подошла к автомату, чтобы налить кофе, зная, что Мира предпочитает, чтобы ее коллеги и пациенты пили соки или чай.
В этот момент дверь кабинета открылась.
– Доктор Мира…
Слова застряли у нее в горле, когда она увидела выходящую из кабинета Надин Ферст. Репортерша вспыхнула, затем расправила плечи и невозмутимо встретила кинжальный взгляд Евы.
– Если вы специально ищете встреч со мной, чтобы выудить какую-либо информацию, вы можете вообще лишиться аккредитации в управлении полиции и даже попасть в кутузку!
– Я здесь по личному вопросу, – высокомерно ответила Надин.
– Оставьте ваши штучки для своих репортажей.
– Повторяю: я здесь по личному делу. Доктор Мира консультирует меня после… инцидента прошлой весной. Вы спасли мне жизнь, Даллас, а она восстанавливает мое здоровье. С тех пор я нуждаюсь в некоторой помощи. А теперь не могли бы вы, черт подери, пропустить меня?
– Извини, Надин. – Ева не могла понять, что в ней сильнее: стыд или удивление. Но ни одно из этих чувств не доставляло ей удовольствия. – Сама не понимаю, что на меня нашло. Я знаю, что такое носить в себе ужасные воспоминания. Я очень сожалею…
– Ладно, проехали.
Надин дернула плечиком и поспешила пройти. Лишь стук ее удаляющихся каблучков звучал стихающим эхом в коридоре.
– Пожалуйста, проходите, Ева.
Мира, с абсолютно бесстрастным лицом пропустила ее и вошла вслед за ней.
Ева сжала кулаки в карманах, стараясь сохранить достоинство, – ей показалось, что в глазах Миры мелькнуло осуждение.
– Согласна, я зря на нее набросилась. Но она просто преследует меня в связи с этим делом! Через пару часов у нас пресс-конференция, и я подумала, что она хочет всех обскакать.
– У вас проблемы с доверием к людям, даже когда для недоверия нет видимых причин. Зато своему чутью вы иногда слишком легко доверяете. Вы вся сотканы из противоречий, Ева.
– Я здесь не по личному делу. – Голос Евы звучал твердо и безапелляционно, но она неожиданно для себя самой оглянулась на дверь. В глазах у нее было искреннее беспокойство. – Скажите, с ней все в порядке?
– Надин сильная и решительная женщина – вы ведь знаете ее характер. Остальное я не могу с вами обсуждать. Это частное дело.
Ева тяжело вздохнула.
– Ладно. Я встречусь с ней один на один и постараюсь все загладить.
– Поверьте мне, Надин ценит дружеские отношения с вами, а не только получаемую от вас информацию. Вы сядете, наконец? Я не собираюсь вас ругать.
Ева поморщилась, затем откашлялась и достала свои бумаги.
– Я провела анализ возможной причастности Руди к преступлению. Согласно результатам, он подходит на 86, 6 процента. Это достаточно много, но я не могу крепче привязать его к этому делу без вашего тестирования. Роллинс пообещала, что попросит адвоката Руди уговорить его.
