Берестов молча курил, не перебивая собеседника.
— Из Москвы вестей по завершению расследований пока нет. Видимо ещё работают МИД, контрразведка… Но, иногда приходят кое-какие запросы…
Затушив недокуренную сигарету, узник встал и не в силах сдержать волнение, начал ходить по камере…
— Вы не переживайте, Владислав, — поспешил успокоить капитан третьего ранга, — это обычные запросы, связанные с текучкой, уточнениями разных мелочей и тому подобное… Так происходит почти всегда, если к следствию подключаются столичные ведомства и службы.
— Вы не могли сказать, что на данный момент их интересует конкретно?
— Вы знаете, чаще приходят просьбы выяснить детали вашего побега…
— Понятно… Будь я на их месте, — тоже с трудом бы поверил в удачное стечение стольких обстоятельств.
— В том-то и дело… — задумчиво протянул Игорь, — ведь, если разобраться, вам здорово повезло. Действительно очень повезло…
— Кто спорит… — подтвердил пилот, — по идее я должен был навсегда сгинуть в Китае. Все шло к этому…
— Я не хотел бы вас расстраивать, Владислав…
Майор перестал вышагивать по клетушке и, остановившись, смотрел в ожидании на гостя.
— Недавно к нам в прокуратуру наведывался проверяющий из столицы — достаточно компетентный генерал и как-то зашел разговор и по вашему делу… Одним словом, он считает, что в переговорах с китайской стороной возможны серьезные осложнения… — нерешительно начал информировать капитан третьего ранга и замолчал.
— Игорь, я за последнее время так привык ко всякого рода негативу, что вряд ли вы меня чем-то расстроите. Так что говорите без обиняков — не стесняйтесь…
— Дело в том, что отношения между нашими странами с недавних пор стали, наконец-то налаживаться. И он уверен, что выдавать столь порочащие сведения о вашем там пребывании, китайцы не поспешат, а наша сторона, в свою очередь, не станет давить, чтобы их заполучить…
Изложив суть своих сомнений, гость вздохнул и снова умолк. Берестов аккуратно прислонил трость к спинке кровати и, присев на её край, усмехнулся:
— Вы хотите сказать, что меня попросту принесут в жертву политике добрососедства?
— Возможно, что-то в этом роде… — пробормотал военный прокурор, но тут же поспешил добавить: — это лишь его версия Владислав, не более. Ведь возможны и другие, не дипломатические пути подтверждений деталей вашего пребывания в Китае и побега. И, прежде всего, это данные разведки…
Влад тяжело вздохнул и, достав из пачки очередную сигарету, спросил:
— Хотите кофе?
— У вас и кофе есть? — улыбнулся Игорь, — ну что ж, не откажусь. Хотя, было бы правильнее мне привезти для вас что-нибудь…
Пилот прошел по коридорчику и обратился к старлею:
— Извини за беспокойство дружище, распорядись, пожалуйста, насчет кипятка. Хотим с приятелем выпить кофе.
— Это можно… — с готовностью встал из-за стола дежурный.
Через несколько минут хозяин камеры с заезжим гостем потягивали горячий, ароматный напиток.
— В любом случае, Владислав, хотел бы сказать: по человечески многие, если не сказать — все, понимают и переживают за вас…
Грустно улыбнувшись, пилот заметил:
— Хоть это не может не радовать…
— Могу пообещать, сразу проинформировать о любых сколько-нибудь важных новостях. Непосредственно или через Максима…
* * *
Визит молодого военного прокурора не привнес ясности в ход следствия и дальнейшую судьбу Берестова. Да и откуда Игорю было знать о происходящем в ведомствах столицы. Скорее в его приезде читалось обычное человеческое сочувствие, искреннее желание поддержать приятеля Макса. А вот версия московского генерала серьезно озадачила и насторожила…
«Да… если вмешаются интересы большой политики, мне уже ни что не поможет… Задвинут куда-нибудь подальше, с глаз долой чтобы не мешал, не лез за справедливостью и ни кем не вспоминался… — с тоской размышлял летчик, глядя все в тот же серый потолок, — мне действительно чертовски везло. В прикупе оказались, как минимум, козырные валет с дамой… Валет с дамой крестовой масти! Слишком много могильных крестов принесла эта затянувшаяся история. И не видно ей пока ни конца, ни края. Зловещая крестовая парочка, не принесшая мне удачи в этом кону…»
Даже мысли об Александре теперь не успокаивали, а напротив, тревожили и не давали покоя. Пустота зияющей пропасти, перед которой они стояли, взявшись за руки с доверчивой, преданной и любящей его девочкой, пугала холодной неизвестностью. Ответственность за следующий, решающий шаг полностью лежала на нем…
От завтрака следующим утром, Берестов отказался. За маленьким оконцем беспрерывно барабанил дождь, и майор, приоткрывая глаза и всплывая в унылой действительности, несколько раз заставлял себя снова погружаться в тяжелый сон. Пожалуй, только сегодня, лежа в постели и накрывшись с головой одеялом, он внезапно остро ощутил одиночество в опостылевшей камере…
«Еще трое с половиной суток жить здесь, в убогой „каюте“… — вяло и с тоской размышлял Владислав, — а что потом? Такая же изоляция от жизни в квартире? Был бы при деле — занимался бы службой, полетами… Глядишь и время, до прихода вестей из Москвы, пролетело бы быстрее…»
Только к обеду он нехотя поднялся со скрипучей кровати и побрел в умывальник… Дежурил по гауптвахте уже знакомый пожилой майор, при котором произошел первый визит коменданта. Повстречавшись с ним в коридорчике, летчик невесело кивнул…
— Видал, как погодка испортилась!? — пожимая руку, спросил офицер с повязкой.
Влад равнодушно пожал плечами.
— Ты, видать, приустал от здешней обстановки, — предположил собеседник, — что-то совсем на себя не похож…
— Три дня осталось… Как-нибудь переживу…
— Сейчас обед подвезут, подходи…
Но пообедать у Берестова не получилось. Едва успев побриться и надеть китель, он услышал за дверью отрывистые команды, шум и суматоху.
«Опять грозный шеф едет, — подумал арестант, присаживаясь на койку с книгой в руке, — интересно, в этот раз заглянет?..»
Но заглянул вначале испуганный дежурный. Просунув голову в приоткрытую дверь, вояка в годах жалобно зашептал:
— Браток!.. Родной!.. Христом Богом прошу — не кури пока! Адмирал приехал, сейчас по территории ходит… Потерпи, немножко…
Голова со страдальческим лицом исчезла, тихо прикрыв за собой дверь. Прислонившись к холодной стене, Влад, так и не раскрыв книгу, с безразличием слушал беспорядочный топот моряков. Нервная беготня продолжалась несколько минут, пока неожиданно не стихла, сменившись обманчивой тишиной. В коридоре отчетливо послышались шаги — кто-то направлялся к его камере. Дверь без стука открылась — в камеру вошел контр-адмирал. Берестов, отложив книгу, встал…
