Артем взял Машу под руку, и они вместе подошли к одной из милицейских машин, на которую им указали как на командный пост.
В толпе зевак уже заметили Машу.
— Смотрите, это эта, как ее… из криминальных новостей!
— Это Маша Семенова!
— Она, наверное, приехала снимать террориста!
— Маша Семенова, мы вас узнали! Мы любим вашу передачу!
Звукооператор, симпатичный, хотя чрезмерно женственный молодой человек с длинными ресницами и круглым лицом, слегка тронул Машу за плечо.
— Еще бы они не любили передачу, — с улыбкой заметил он. — Ждут не дождутся, когда такая красивая девушка снова полезет на рожон… Пошли им воздушный поцелуй. Бесплатные удовольствия сейчас такая редкость!..
Маша сделала, как просил звукооператор, и внимательнее в него всмотрелась. Он присоединился к ним перед самым выездом, и она его не знала.
— Ты недавно на телевидении? — спросила она. — Я тебя раньше не видела.
Он вытащил платок и заботливо коснулся ее щеки. Потом жестом показал, что нужно поправить воротничок блузки.
— Просто обычно я работаю в военной редакции, — сказал он.
— Что там у меня на щеке?
— Ресничка.
— Спасибо… — улыбнулась она. — А как тебя зовут?
— Рома Иванов.
— Будем знакомы, — снова улыбнулась она.
Он кивнул и тоже улыбнулся.
Подошли два милиционера с рациями. Маша завертела головой в поисках Бориса Петрова.
— Объекту сообщено, что вы прибыли и готовы войти, — сказал один из милиционеров.
— Он человек, а не объект! — резко возразила Маша. Они посмотрели на нее с удивлением, словно она упала с луны.
— Скорее уж, мы с вами для него объекты, — добавил Рома Иванов.
— Как ваша фамилия? — спросил у него милиционер.
— Иванов.
— Какой такой Иванов?
— Звукооператор.
— Есть такой, — сказал второй милиционер. Тогда первый кивнул и снова обратился к Маше:
— Так вы готовы или нет?
— Мы готовы, — ответил за Машу подоспевший Артем Назаров. — Как договорились, пойдем мы вдвоем, а наша группа останется снаружи.
— А вы что ли режиссер? — спросил его первый милиционер.
— Что-то в этом роде, — кивнул Артем.
— Как ваша фамилия?
— Назаров.
— Вас-то нам и надо. Пойдемте. На инструктаж.
Артем отправился за милиционерами к патрульной машине, пристроившейся у самого подъезда.
— Люблю милиционеров, — сказал Рома Иванов. — Первое, что они делают — это пытаются установить нашу личность. И это в мире, где равнодушие к личности и вообще всеобщая обезличенность — главные проблемы. Рядом с ними вдруг начинаешь ощущать свою индивидуальность.
— Я постараюсь вставить это в репортаж, — улыбнулась Маша. — Спасибо.
— Не стоит.
На этом их разговор прервался, потому что Артем махнул Маше рукой.
— Кажется, пора, — сказал Рома. — Ни пуха.
— К черту, — вздохнула Маша.
Ситуация в целом была под контролем. За исключением, конечно, самой квартиры на шестом этаже. Десятка полтора омоновцев в серых бронежилетах и таких же серых шлемах рассыпались по двору, а также заняли ключевые позиции в подъезде дома. Солнце начинало припекать.
Маша наконец увидела Бориса Петрова. Он вылез из командирского «мерседеса» и теперь разговаривал с двумя милицейскими чинами. Сам он был в штатском. Более того, он снял пиджак и, перекинув его через плечо, стоял руки в боки и щурился на солнце. Узел его шелкового галстука был ослаблен, а под тонкой голубой рубашкой с влажными кругами под мышками рельефно играли мускулы.
— Твой? — улыбнулся Маше Рома Иванов. Она притворилась невинной девушкой.
— Что значит мой?
— Да просто когда ты смотришь на него, кажется, вот-вот начнешь облизываться.
— Неужели? — смутилась она.
Его прямота ее, однако, ничуть не обидела. Она даже подумала, что если все обойдется и они останутся живы-невредимы, то, должно быть, обязательно подружатся.
Подошел Артем Назаров, который уже успел пройти «инструктаж», содержание которого было не ахти каким хитрым. Единственное, что от них требовалось, это в случае чего лежать на полу и не рыпаться.
Рома Иванов присоединился к оператору, который уже успел заснять общий план и теперь покуривал, выжидательно поглядывая на Артема и Машу. Маша хотела поинтересоваться у Артема, следует ли ей что-нибудь наговорить для вступительного эпизода репортажа, но в этот момент ее перехватил Борис.
— Настроение бодрое? — спросил он.
— Нормальное… — вздохнула она. — Как ты?
Глядя в его насмешливые голубые глаза, она чувствовала, что уже сейчас безумно о нем тоскует.
— Наш друг ждет, — коротко сказал он. — Через несколько минут можно будет выдвигаться.
— Вот и чудесно, — кивнула она.
Хотя, конечно, ничего чудесного в этом не было. С гораздо большим удовольствием она завалилась бы сейчас с ним в постель. Пусть последний раз. Зато уж она бы постаралась по такому случаю отдаться с блеском.
— Значит, все как договорились? — спросил Артем Бориса.
— То есть? — поднял брови тот.
— Мы с Машей идем вдвоем.
— Не уверен, что это понравится хозяину.
— То есть как, вы же уверяли меня, что вопрос решен! — мгновенно вскипел Артем. — А теперь, оказывается, что это ему не понравится. Вы что, с ним об этом не говорили?
— Может, вы думаете, что у нас с ним проходила «беседа за круглым столом»? — спокойно усмехнулся Борис.
— Как это понимать? — опешил Артем.
— Ну не знаю, — вздохнул Борис, — условие было таким, чтобы вошла она одна.
— Вы что, мне врали? Какого черта ей соглашаться идти туда, если мы не сможем это снять? Я ни за что не соглашусь отпустить ее одну!
— Ну что вы в самом деле как маленький, — сделал Борис нетерпеливое движение. — Она войдет и сама договорится с ним об этом. Тут нет ничего сложного… Иначе я бы этому шизику не позавидовал.
Артем Назаров окинул красноречивым взглядом омоновцев, некоторые из которых, кстати сказать, уже успели забраться на крышу противоположного дома со снайперскими винтовками.
— А Маше вы бы позавидовали?
— Не причитайте, как баба, — проворчал Борис. — Все будет в лучшем виде.
— Я запрещаю Маше идти одной, — заявил Артем. — Я попробую поговорить с ним еще раз, — пообещал Борис и направился к машине.
— Не нужно. Я пойду в любом случае, — крикнула ему вдогонку Маша, но он даже не обернулся и только раздраженно махнул рукой.
Он оперся локтем о крышу «мерседеса» с милицейской мигалкой и, прижав к уху радиотелефон, стал что-то неторопливо говорить, поглядывая на окно шестого этажа.
