Затем он перехватил мои запястья и нагнулся ко мне, дразня, но не целуя.
— Тебе нравится, чаги?
— Да!
— Хочешь меня?
— Да, Чит, пожалуйста… не мучай меня.
— Любишь меня?
Его лицо оказалось рядом с моим. Синие глаза смотрели на меня, вызывая дрожь. Он ждал ответа.
— Ты… сводишь меня с ума, — выпалила я и впилась в его губы поцелуем. Мой язык проник в его рот, быстро и настойчиво исследуя каждый уголок, его вкус был восхитительным, ни на что не похожим.
Руки Читтапона инстинктивно легли мне на бёдра. Рывком он содрал единственную вещь, что была на мне — трусики. Затем пристроился между бёдер, медленно вошёл, выпрямился и начал двигаться вперёд и назад. Я задыхалась от переполнявших чувств, стонала, кричала, извивалась. Острое желание грохотало в крови, руки сжимались в кулаки. Грань удовольствия, через которую мне до сих пор не довелось переступить, была острой. Видимо, раньше я была недостаточно опытной, не могла расслабиться. Теперь всё стало по-другому. Я выросла во всех смыслах этого слова.
Чит двигался, меняя темп — то быстро и безудержно, то медленно и мучительно. По телу прошла волна слепящего удовольствия, и сдерживаться я больше не могла. Даже если бы Читтапон не разрешил, я не смогла бы терпеть. Несколько рваных судорожных движений, и я взрываюсь, бурный, неистовый оргазм сотрясает меня. Читтапон схватил моё лицо ладонями и крепко поцеловал. Он произнёс моё имя один раз, потом другой, словно вполголоса удивляясь, что это произошло.
— Элора! Кто бы мог подумать! — Он перевернулся на спину, я закрыла глаза, слушая его дыхание и… вдруг он сказал: — Начиналось ведь всё ради забавы. И вот к чему привело.
Почти минуту я переваривала такие, казалось, на первый взгляд безобидные слова. Сердце после бурного секса не сбавляло ритм, но теперь оно ускорилось вдвойне. Я села в кровати.
— Повтори, что ты сейчас сказал.
— Знаю, знаю, — посмеялся Чит, — ты будешь злиться на меня. Но я ведь добился тебя, и нет смысла выяснять отношения, чаги.
— Подожди, подожди. Я похожа на дуру? Значит, ты решил… поиграться?
Он поднялся и протянул руку.
— Давай вместе примем душ?
— Нет, не примем! И вообще, я не сдвинусь с места, пока ты не объяснишься. Думаешь, это смешно?
Я видела по его лицу, что он уже пожалел о нечаянно слетевших с губ словах. И кто бы мог подумать, что мимо моих ушей не пролетит даже маленькая частичка. Я скрестила руки, тем самым прикрыв свою обнаженную грудь. Чит стоял передо мной в чём мать родила. Но меня не волновало, одеты мы или нет. Я требовала признания.
— Элора, ты должна понимать, что я… да, ты мне понравилась с первого взгляда, но я не успел влюбиться настолько, чтобы жениться. А потом ты рассказала о похищении. Видела бы ты своё лицо в тот момент! Пока ты ездила домой, у меня появилось время поразмышлять. И вдруг мне в голову пришла эта странная, безумная, но до боли интересная идея. Я хотел проверить, что из всего этого получится. Постепенно я влюбился в тебя, и теперь не представляю жизни без тебя, чаги. Я говорю правду.
Влюбился сам, и меня заставил влюбиться. Что за человек?! Это признание ошеломило меня, хотя на что я надеялась? Не зная, как реагировать на это, я решила немного подуться на мужа. Взяла полотенце, чистое бельё и закрылась в ванной комнате.
~~~
Съёмки проходили на бруклинской станции метро Хойт-Скермерхорн. Не для кого не секрет, что здесь был снят эпизод для клипа Майкла Джексона. Я очень хорошо знала Нью-Йорк, папа часто возил меня с собой, когда мне было от десяти до тринадцати лет. Тогда он ещё надеялся, что из меня что-то получится. Интересно будет посмотреть на его реакцию, когда он придёт на премьеру клипа. А она состоится, я лично устрою приём, куда приглашу всю свою семью. Заодно отметим Рождество все вместе.
Поскольку с Читом я отказывалась разговаривать, по дороге на съемочную площадку, развалившись на сиденье лимузина, позвонила Корбину. Я сообщила ему, что сейчас в Нью-Йорке и пообещала в ближайшем будущем встретиться. Естественно, мой брат был счастлив услышать хорошие новости и едва сию секунду не примчался в Нью-Йорк, но я его чуток осадила.
— Потерпи, Корби! Впереди у нас много работы, но к Рождеству видеоклип должен уже выйти. Мы планируем приехать в Орландо. Только тс-с-с, маме с папой ни слова.
— Ты скажи лучше, он тебя не обижает? — в голосе Корбина послышались металлические нотки. Он чувствует моё настроение. Маскировка у меня плохо получилась. Чит в этот момент смотрел в мою сторону, и я фальшиво улыбнулась.
— Да! У нас всё прекрасно! Читтапон рядом, держит меня за руку.
Чит удивлённо посмотрел на свои руки, беззаботно лежавшие на коленях, затем покачал головой и отвернулся. Не удержавшись, показала ему язык.
— Он — милашка, — поддразнила мужа, а заодно взбодрила Корбина.
Едва я успела попрощаться с братом, как довольный Читтапон развернулся ко мне, пальцы коснулись моего подбородка.
— Напрашиваешься на поцелуй, чаги.
— С условием, что ты больше не станешь расстраивать меня.
— Прости, если это так. Я всего лишь хотел быть честным.
— Честным нужно было быть с самого начала, — почти ему в губы сказала я и потянулась за поцелуем, но он дразнился, уводя свои губы в сторону. — Чит…
— Люблю, когда ты меня умоляешь.
— Знаешь, кто ты после этого? — рассвирепела в шутку я, оттолкнув мужа.
Смеясь, он как котёнок потерся о мой живот.
— Кто же?
Я бы сказала, кто он, только мы приехали. Чит остался без ответа, а я без поцелуя.
На съёмочной площадке нас поджидал Вон. Странным образом Чит вырвал свою руку из моей и пошёл вперёд. Они с Воном обнялись и принялись о чём-то на корейском болтать. А я плелась сзади ошарашенная и брошенная. Вон меня даже взглядом не одарил, не говоря уже о простом «привет».
Во время съёмки мы работали слажено. Меня попросили поучаствовать в хореографии — придержать
